Результаты исследования Робертом Столлером проблем
половой идентичности стали известны далеко за пределами Соединенных Штатов. Мы
сейчас предлагаем вам пересмотреть понятие «бисексуальность» в свете его
собственных наблюдений.
По мнению Столлера, бисексуальность действительно
представляет собой ключ, позволяющий понять человеческую психологию, причем в соответствии
с идеями Фрейда.
Тем не менее, Столлер подвергает критическому
анализу концепцию Фрейда о бисексуальности, проводя различие между
биологическим и психическим. Для этого он использует результаты открытий,
сделанные при исследовании случаев интерсексуальности (то есть индивидуумов,
наделенных биологической бисексуальностью патологического характера), а также
опирается на свои собственные работы о транссексуалах. Будучи биологически
нормальными, эти последние испытывают чувство принадлежности к другому полу.
Для Столлера, как и для Гринсона, мы это уже
видели, опасность, которую гомосексуальность представляет для мужчин,
направлена против впечатления принадлежности к другому полу. Это впечатление
выходит за рамки страха лишиться пениса и затрагивает саму сущность.
Одно из главных положении Столлера заключается в следующем:
вопреки полученным идеям чувство принадлежности к мужскому полу гораздо слабее
развито у мужчин, чем у женщин чувство «женского». В начале своей жизни мальчик
целиком и полностью окружен женственностью своей матери и поэтому у него
возникают огромные трудности при выделении своих синкретических связей и
завоевании своей маскулинности ...
Как только Фрейд начал строить психоаналитическую
теорию, он отдал бисексуальности центральное место1, место, которое
она с тех пор продолжает занимать.
Сноска 1.
«С тех пор, как понятие бисексуальности стало для
меня привычным, я рассматриваю его как решающий фактор, поскольку, если мы
перестанем его учитывать, я полагаю, станет практически невозможно понять
сексуальные проявления, которые принадлежат одновременно и мужчине, и женщине».
Бисексуальность действительно представляет собой
одно из редких фрейдовских понятий, которые не претерпели никаких существенных
изменений. И в самом деле, основополагающий тезис - а именно то, что
бисексуальность лежит в центре любой психической патологии, скрытой или явной,
— никогда не менялся. Он сохранил свою первоначальную форму по той самой причине,
что в течение 50 или 60 лет, прошедших с момента, когда его сформулировал
Фрейд; в лабораториях не было достигнуто ни одного решающего результата, а
также потому, что это понятие точно подходит для понимания нормального и
аномального развития и поведения. Скорее всего, именно его объяснительная
способность и обусловила прочность данного понятия. Нет никакой необходимости
рассматривать все фрейдовские работы, чтобы доказать, что же идет сначала2.
Тем не менее, для нас было бы полезно вспомнить основные положения этого
обширного понятия.
Природный биологический закон?
Фрейд
рассматривал бисексуальность как природный биологический закон: «Психоанализ
имеет общую основу с биологией, поскольку он предполагает наличие врожденной
бисексуальности у человеческого существа». Бисексуальность существовала, по
меньшей мере в потенциальном состоянии, во всех клетках и, следовательно, во
всех тканях, органах и организмах. Фрейд утверждал, что бисексуальность, которая
представляет собой универсальный биологический факт, неизбежно оказывает
влияние на психологическое, которое, в сущности, является отражением биологического.
«Бисексуальность» была также референтом явной гомосексуальности; удовольствия,
получаемого как во время гомосексуального, так и гетеросексуального коитуса;
идентификации с некоторыми аспектами противоположного пола; 'неэротического
поведения смешанного рода, например, женоподобный характер; дружбы;
способности, которой обладают некоторые клетки и даже некоторые ткани - менять
внешний вид или функции, или одновременно внешний вид и функции, переходя от
того, что характеризует один пол, к тому, что характеризует; другой; эмбриологической
недифференцированное™; тканям противоположного пола, имеющимся в рудиментарном
состоянии у взрослых; врожденной «силе», которая способна влиять на поведение
индивидуума по отношению к особи противоположного пола. Механизмы
бисексуальности представляют собой «вершину» поведения, психологическое проявление
- гомосексуальность — гнездо, где расцветает психопатология. Фрейд чувствовал
себя более вольготно при таком глобальном использовании понятия. Он был
убежден, что находится на правильном пути. Не понимать, что все эти факторы
относятся к одному и тому же семейству -означает отвергать понятие, наделенное
огромной силой.
Эта статья
ставит перед собой две цели. Первая, которая может показаться весьма
устаревшей, заключается в том, чтобы и в наши дни подтвердить, что бисексуальность
всегда должна быть использована как центральная тема для понимания человеческой
психологии. Вторая цель состоит в том, чтобы предложить несколько модификаций
и отметить определенные расхождения с некоторыми фрейдовскими воззрениями по
этому поводу. Для достижения поставленных целей я разберу на составные части
оба аспекта фрейдовского понятия «бисексуальность»: биологическое и
психологическое, и исследую каждый из них, отталкиваясь от недавно полученных
данных и от понятий, выработанных благодаря изучению интерсексуалов
(пациентов, наделенных биологической бисексуальностью) и транссексуалов
(пациентов, которые, будучи биологически невредимыми, убеждены в своей
принадлежности к противоположному полу. Это «природное экспериментирование»
помогает нам выяснить, 8 какой мере биологическое или психологическое
(постнатальный опыт) способствует возникновению структуры и психическому
развитию. Возможно, нам тогда удастся лучше понять, почему бисексуальность в
форме, которую Фрейд называл «гомосексуальностью», представляет собой угрозу
для психического равновесия. Более того, мы сможем полнее понять некоторые уязвимые
места фрейдовского понятия.
А теперь мне
хотелось бы более детально рассмотреть в биологическом контексте, фрейдовское
использование понятия «бисексуальность», чтобы понять, может ли оно быть
дополнено результатами-открытий, сделанными на протяжении последних двадцати
лет.
Бисексуальность и интерсексуальность
В словах «бисексуальность» и «интерсексуальность»
присутствует слово «секс» (пол), определяемое природой хромосом, половых желез,
внешними половыми органами, внутренними половыми органами (предстательная
железа, матка), гормональным положением и вторичными сексуальными проявлениями.
Каждый из этих факторов1 может пробудить у мужчины потенциальные
свойства противоположного пола. Нижестоящие животные обладают даже большей
способностью развития в русле противоположного пола. В общих чертах, те, кто
располагается на низших ступенях эволюционной лестницы, в большей степени
подвержены возможности развития в этом направлении (например, существуют
взрослые рыбы и амфибии, фертильные в состоянии как одного. так и другого
пола).
В любом случае даже человеческие клетки, ткани и
органы сохраняют свойство изменения пола. Наше представление о потенциальных
возможностях тканей претерпело изменения с тех пор, как умер Фрейд. Теперь нам
известно, что у млекопитающих, в том числе и у человека, в период зародышевой
жизни, ткани начинают формироваться по женскому типу, не принимая в расчет хромосомный
пол. Затем, после нескольких недель эмбрионального развития, которое, несомненно,
представляет собой результат послания, переданного с помощью хромосомы Y, определенные
клетки начинают вырабатывать андроге-ны1. Как только эти первые
клетки начинают вырабатывать маскулинизирующий гормон, смежные клетки попадают
под их влияние. Существует предположение, что они видоизменяют эту субстанцию в
процессе метаболизма до тех пор, пока вся зона вследствие действия андрогенов
не будет преобразована в мужской и маскулинйзирующий протоорганизм. Затем,
если процесс не прерывается, он продолжает формировать принадлежность к
мужскому полу, продвигаясь вперед заданными темпами. В результате возникает биологически
нормальное существо мужского пола. Однако напомним, что если в начале
андрогенов не хватает, то маскулинизации не происходит1.
Сноска1.
Различие между мужскими и женскими гормонами может
быть очень слабо выражено в биохимическом плане. Например, на одном из этапов
нормального метаболизма тестостерона у мужчины вырабатывается прогестин,
который представляет собой женский гормон.
Каждый пол
заключает в себе аспекты противоположного пола
Вопреки тому,
что открыл Фрейд в психологическом плане и впоследствии обобщил, словно речь
шла о биологическом факте, клитор не представляет собой маленького пениса.
Анатомически скорее пенис является андрогеновид-ным клитором. У обоих полов
достаточное количество андрогенов в благоприятный момент формирует анатомически
и физиологически нормальный пение. У обоих полов при отсутствии андрогенов в
соответствующий момент формируется анатомически и физиологически нормальный
клитор. То же самое происходит с другими тканями (которые, за исключением
мозга, нас не интересуют). В случае с мозгом существуют доказательства (очень
существенные для животных, менее выраженные для человека), что этот орган также
отвечает условиям, изложенным выше. Мозг имеет женский характер в том смысле,
что если у обоих полов не вырабатываются мужские гормоны, поведение развивается
по женскому типу. Если в критический момент перинатального периода андрогены не
вырабатываются в достаточном количестве, организация цереб ральной психологии,
необходимая для мужского поведения, не формируется; в то время как выработка
достаточного количества андрогенов в критический период влечет за собой
формирование мужское поведение у взрослого — не принимая во внимание биологический
пол животного. Для человеческих существ это правило становится менее выраженным
из-за того, что они гораздо более чувствительны – в начальной стадии
формирования поведения – к небиологическим силам, в отличие от низших животных.
Следовательно, Фрейд явно ошибался, когда думал,
что «природный» пол —'это мужской пол. Это убеждение он сделал биологическим
«доказательством» своего тезиса, в соответствии с которым женщины занимают
низшее положение. Однако мысль, что биологически каждый из полов заключает в
себе аспекты или демонстрирует определенные влечения к противоположному полу, не
была опровергнута. Напротив, это открытие получает всё новые и новые
подтверждения2.
Сноска.
Сегодня в научных кругах практически вышли из моды
разговоры о бисексуальности. Сейчас принято употреблять другие слова:
сексуальная бипотенциальность, сексуальный нейтралитет, сексуальный биморфизм.
Хотя каждый из этих терминов несёт в себе определённый намёк на расхождения,
выявленные в лаборатории, они, тем не менее, не исключают полезного
использования термина «бисексуальность». Каждый из этих современных терминов
подтверждает лишь только то, что аспекты обоих полов присутствуют у каждого
животного, в том числе и у человека.
«Интерсексуальность» представляет собой термин,
который в наши дни используется для определения изменений одного или нескольких
критериев детерминации пола по отношению к противоположному полу. Так, возможно
наличие слишком большого количества половых хромосом (например, XXY: сидром
Клинефельтера - K'inefelter) или, наоборот - слишком маленького их количества (например, ХО : синдром Тюрнера - Turner). Также существуют многочисленные анатомические и физиологические
формы интерсексуальности:
дисфункция половых желез; гермафродитные изменения
внешних половых органов; внутренние половые органы с дефектами или вообще
отсутствующие;
прерывание нормальной гормональной сексуальной
деятельности или возникающие затем последствия. У нас нет необходимости знать
детали этих раз личных форм, однако мы, как и Фрейд, хотели бы выяснить, какое
воздействие оказывают эти соматические расстройства на психологическую функцию.
Фрейд полагал. что интерсексуальность (биологическая бисексуальность) была
необходимой частью «явной гомосексуальности» (психологической бисексуальности),
а также, «латентной гомосексуальности» гетеросексуалов, которая про является у
обоих полое как «мужской протест».
Когда психологические силы одерживают победу над биологией
В наши дни ни одно доказательство не подтвердило
уверенность Фрейда в том, что интерсексуальность в значительной степени
негативно влияет на поведение. И наоборот, одно из величайших: открытий Фрейда
нашло подтверждение: основополагающее значение психологических сил для
формирования человеческого родового поведения. Действительно, почти всегда
подобные силы могут одержать победу над силами биологическими.
Приведенные далее примеры иллюстрируют этот тезис.
1. Диагностика была неправильно проведена при
рождении; правильная диагностика была сделана только во время латентного
периода: двое детей мужского пола по набору хромосом с нормальными внутренними
мужскими половыми органами и нормальными тестикулами родились с крипторхибными
тестикулами. Пенис имел размеры клитора, мочеиспускательный канал был
расположен так же, как у девочек, раздвоенная мошонка напоминала губы. Внешние
половые органы выглядели как нормальные женские. Обоих детей отнесли к женскому
полу и воспитывали как девочек. Затем каждый из них был подвергнут
обследованию, поскольку появились подозрения из-за «паховых опухолей», которые
действительно были крепторхинными тестикулами. Оба ребёнка не ставили под
сомнение ни свою принадлежность к женскому полу, ни свою феминность. Когда
родителям сообщили результаты обследования, было решено, что дети будут считать
себя девочками. Были проведены курсы гормонального и хирургического лечения для
того, чтобы создать женскую анатомию. Диагностирование было сделано шесть лет
тому назад. С тех пор не возникало никаких психологических проблем.
2.При рождении диагностика была проведена
правильно, однако, несмотря на невозможность создания искусственного пениса,
ребенка воспитывали как мальчика: маленький мальчик, который страдал примерно
таким же гермафродизмом, как и в предыдущем случае, тем не менее, совершенно
справедливо считался с самого рождения мальчиком. Родители были обо всем
поставлены в известность и ребенка причислили к мужскому полу. Впоследствии
его и воспитывали как мальчика, без малейших колебаний. Встав взрослым, он не
мучился никакими проблемами идентичности рода, хотя и столкнулся с реальными
нескончаемыми проблемами, вызванными существованием у него совершенно
неадекватного пениса.
3. Из-за наличия гипертрофированного пениса
диагноз, поставленный при рождении, звучал следующим образом: «Это ни мальчик и
ни девочка. Однако оно скорее имеет вид девочки. Необходимо его воспитывать
так, словно оно было бы девочкой». В период своей зародышевой жизни этот
ребенок страдал гиперандрогенезом в сочетании с надпочечным гиперадренализмом;
так что его внешние половые органы сформировались
как мужские. Во всех других отношениях ребенок был сложен как нормальная девочка:
на это указывали набор хромосом, яичники, матка, влагалище и так далее. Став
взрослой, пациентка, будучи хроническим психотиком, бесконечно пережевывающим
состояние своих половых органов и половые символы, пыталась жить как женщина,
однако верила, что она чудовище, отличающееся от всех остальных человеческих
существ.
4. При рождении была установлена принадлежность к
мужскому полу. Ребенок был воспитан как мальчик, хотя, с другой стороны,
биологически он был девочкой, поскольку страдал гиперадренализмом: половые
органы этого ребенка просто-напросто не были мускулинизированы в сторону
гермафродиз-ма, как в третьем случае; но клитор был нормальным пенисом с
пениальным мочеиспускательным каналом, а большие губы слились, образуя как бы
мужскую мошонку. Затвердение было таким плотным, что губы имели вид мошонки
с не опустившимися тестикулами. Именно эти причины
и позволили утверждать, что ребенок был мальчиком. К сожалению, в шестилетнем
возрасте из-за чрезмерно раннего полового созревания (что очень характерно для
подобных случаев) у ребенка началась менструация. Поскольку вагинальный глазок
был блокирован пенисом и мошонкой, то произошел острый абдоминальный криз
(леритомит), вызванный скоплением менструальной крови в брюшной полости. Только
тогда и было произведено правильное диагностирование пола. Педиатр посоветовал
родителям провести у ребенка операцию по перемене пола и рода. Он так же
порекомендовал купить девичью одежду и сделать причёску, которую обычно носят
девочки. Последующие контрольные консультации показали, что ребёнок был не
способен успешно учиться в школе. У него был существенный дефект произношения.
Он не с кем не дружил, и к тому же выглядел неуклюжим и смешным в девичьей
одежде.
5. Однояйцевые близнецы нормального женского пола
(говоря биологически). Одну из близнецов родители воспитывали в соответствии с
женским типом поведения, а вторую активно поощряли вести себя в соответствии с
мужским типом поведения. Девочка-близнец, воспитанная как мальчик, стала во
взрослом возрасте транссексуалом, что касается второй, то она помолвлена и
собирается выходить замуж.
Другими словами, клиника развивается отнюдь не так,
как утверждал Фрейд, для которого биологическое создает психологическую
бисексуальность. Бисексуальные условия, такие как трансвестизм (фетишиская
перемена одежды) и гомосексуальность не представляют собой даже частично как
это утверждал Фрейд, результата конституциональной бисексуальности. Тем не
менее следует подчеркнуть, что Фрейд полагал, что эти клинические условия
являются продуктом постнатальных экспериментов.
Однако самым ярким примером, который подтверждает это правило и который гласит, что
окружающая среда оказывает доминирующее действие на
биологическое, скорее всего служит
трансексуал-мужчина, у которого происходит практически тотальное смешение
маскулинности и феминности и в результате аберрантной связи мать-младенец:
связи исключительно близкой, без фрустрации, для длительного симбиоза и
отсутствия всякого видимого биологического дефекта.
Бисексуальность
и транссексуализм
Как мы знаем, Фрейд концептуализировал (хотя
конкретно и не разработал) биологическую бисексуальность и психологическую
бисексуальность и психологическую бисексуальность, рассматривая первую как
«вершину» второй. У него сложилось чувство, что они обе присутствуют в разной
степени у каждого человеческого существа и зависят от конституциональных
вариантов и жизненного опыта. Он говорил, что в некоторых случаях биологическое
представляет собой наиболее важный фактор, но в других случаях психологическое
одерживает победу, что в большинстве случаев речь, однако, идёт о неустранимом
смешении обоих видов бисексуальности. Хотя Фрейд не нашёл термина для
обозначения психологической бисексуальности, он создал термин для обозначения
психологической бисексуальности – он назвал её гомосексуальностью. И вновь нас
смущает терминология и дефиниция из-за пристрастия Фрейда к глобальным
понятиям. Безусловно, подобная способность может помочь выявить общий знаменатель,
скрытый до сих пор, однако мы рискуем утратить наше ощущение различий. Слово –
понятие и связанная с ним теория – берут верх над реальностью, наблюдением.
Помимо общих черт, действительно существуют значительные различия между гомосексуальным
извращением и привязанностью к другу, между ласковой нежностью мужчины, который
любит женские тела, и абсурдно слащавым поведением женоподобного гомосексуала,
между переменой одежды, вызывающей эрекцию, и переменой одежды транссексуалом,
который, никогда не возбуждаясь женскими нарядами, всегда проявляет желание их
носить, поскольку только они одни и могут ему подойти. Для меня выгода, которую
получают при объединении этих черт под словом «гомосексуальность», не
компенсируется возможностью установления различий в клинической картине, в
психодинамике, в этиологии и во время лечения.
Расхождения с
фрейдовской концепцией
Давайте вновь рассмотрим различные аспекты явления,
которое Фрейд называет «гомосексуальностью». Таким образом, мы сможем расширить
наше знание о его значении и потенциальном патогенезе.
Я согласен, в которой раз, с превалирующей частью
фрейдовского тезиса, однако по другим пунктам мое мнение расходится с ним.
Более всего меня убеждает то, что качества, выделенные Фрейдом неотъемлемы от психического развития и психической
функции: и .маскулинность и феминность одновременно присутствуют у мужчины и у
женщины. Дети переживают переключённую эдипову любовь, о которой они хранят
воспоминания и последствия которой оказывают на них влияние на протяжении всей
жизни. Обычно мужчины боятся, что феминность возобладает, и вырабатывают маскулинный
протест в то время как женщины страдают от зависти к пенису. Тревога стать гомосексуалом присуща всем гетеросексуалам. Я
не согласен с двумя менее важными пунктами. Во-первых, Фрейд открыл что выбор
объекта, зоны чувственного влечения, и эдипов конфликт не представляют собой
элементов, способных правдиво отражать патогенный фактор – а именно тревогу
гомосексуальности за исключением
случаев, когда вмешивается его «бог из машины», deus ex machina, его пережевывания биологии. Чем ссылаться на биологические силы для
того, чтобы восполнить пробелы в объяснениях, нам стоит отыскать в
транссексуализме данные, котрые смогут оказывать нам решающую помощь при
изучении патогенного влияния бисексуальности (гомосексуальности). Во-вторых, это
влияние может оказываться более существенным для мужчин, нежели для женщин.
Первый пункт разногласий: тревога гомосексуальности
Мыслить в
терминах транссексуального механизма - желания принадлежать к
противоположному полу - означает смещать акцент от избранного объекта к более
важной цели, которая состоит, для индивидуума, в поддержании своего
собственного смысла существования, своей идентичности. Я полагаю, что человеческие
существа, опасающиеся гомосексуальных влечений. опасаются их, в частности, потому
что они боятся, .как бы это желание не выдало их слабость (ослабление чувства
действительной принадлежности к своему собственному полу). Вероятно, самый
большой вклад в эту тревогу вносят всемогущие - бессильные приступы ярости,
которые вызывают, не модулируя их, некоторые матери у своих грудных младенцев.
В соответствии с точкой зрения, изложенной в этой статье, я не стану
рассматривать ни роль травматизма, фрустрации, анальной и оральной,
враждебности, ни результат, к которому могут привести эти различные факторы в
гомосексуальности или даже в психозе. Более того, я лишь кратко упомяну о важном
факторе, который, по моему убеждению, формируется сам собой: факт, что тревога
гомосексуальности стимулируется культурой общества. В другие времена и в других
местах, вопреки тому, что происходит в нашем западном обществе, гомосексуальный
акт может носить характер важного утверждения маскулинной идентичности
индивидуума, проникнутого чувством надменной вирильности. Вангаард (Vangaard) приводит случаи, когда гомосексуальные акты совершались формально,
прилюдно, в религиозных обрядах для того, чтобы вирильность передалась от
мужчины к мальчику и для того, чтобы установить, между взрослыми любовниками,
связь достойной вирильности. Эти факты вновь подтверждают, что тревогу порождает
не гомосексуальность сама по себе, а ослабление чувства идентичности. В
культурах, похожих на те, о которых я только что рассказывал, где идеалом
служит взрослый мужественный мужчина, пенис в состоянии эрекции представляет
собой не только орган для удовольствий, но - что гораздо важнее - символ
могущества и чести: фаллос. Ласкать его, собирать его семя означает получить свою ману, сверхъестественную тайную силу. В таких культурах считается достойной
презрения неспособность любить женщину так, как должно, поскольку тогда речь
идет о любви, а не об анатомическом гомосексуальном акте, который доказывает
отсутствие вирильности.
Ключ для
понимания развития мужского и женского начала
Теперь мы проанализируем мысль о том, что тревога
гомосексуальности основывается, скорее всего, на тревоге потерять сущность,
ощущаемую самим индивидуумом. Именно этот факт и придает истинную важность
изучению транссексуализма.
По определению транссексуализм представляет собой
самое существенное нарушение равновесия между маскулинностью и фемининностью.
Тем не менее, мы будем рассматривать только мужской транссексуализм, который,
во всяком случае, для меня, служит ключом, позволяющим понять развитие маскулинности
и фемининности у каждого человеческого существа. Фрейд придерживался точно
такого же мнения, хотя в его произведениях открыто об этом и не говорится (в те
времена не существовало самого термина и уж тем более клинической формы для его
объяснения). Фрейд делал намеки, когда описывал тревогу кастрации, этот
основополагающий элемент эдипова
развития. Мне хотелось бы сделать очевидным транссексуальное качество,
подсказанное фрейдовскими открытиями, добавив, что утрата пениса не образует
совокупность угрозы кастрации. Пенис представляет собой всего лишь знак отличия,
вместилище принципа идентичности, то есть чувства, что индивидуум относится к
мужскому полу. Тревога кастрации - это не страх лишиться пениса, а гораздо
более сильный страх утратить чувство, которое сложилось о своем собственном
существовании.2 Фрейд приблизился к подобному выводу, излагая свои
воззрения более замысловато, тогда, когда он модифицировал понятие тревоги,
чтобы наделить его экзистенциальной ролью - тревога разрыва, отнятие от груди
или прототипичный опыт рождения.
Если мы рассмотрим один из важнейших клинических
случаев, которые поставили под сомнение теорию Фрейда, согласно которой
гомосексуальность (бисексуальность) стоит в центре человеческого поведения —
случай Шребера (Schreber) - мы констатируем, что гомосексуальность, о которой он говорит, действительно
не похожа на ту, которую мы обычно считаем эротической половой гомосексуальностью,
а несет в себе нечто более примитивное - перемену пола.3
В поисках
всемогущей матери
Когда в психоаналитической теории говорят, что некто
опасается гомосексуальности, это означает, что он боится поддаться
неосознанным стремлениям, которые приведут к сексуальным отношениям с
индивидуумом того же пола. Подобные отношения внушают тревогу, поскольку они
предполагают подавление самых желанных гетеросексуальных побуждений,
сосредоточение на запретных частях тела (например, на анусе) и инцест с
родителем того же пола. Именно так Фрейд видит гомосексуальность у Шребера.
Однако в центре клинической таблицы стоит транесексуальное желание: пол Шребера-претерпевает
изменения. Он постепенно начал это чувствовать. Сначала его охватил
параноидальный страх, а затем сладострастное мегаломаниакальное наслаждение,
которое он испытывал от сверхъестественного воздействия, от того, что его тело
трансформируется в тело женщины и он сможет стать основателем новой расы. Эти
фантазмы являются ничем иным, как вопросом выбора объекта, чувственной зоны
или эдипова конфликта.
У последующих комментаторов сложилось чувство, что
объяснение гомосексуальности Фрейдом неполное. Мы уже цитировали Найта (Knight). М. Кляйн (Klein) и Розенфельд (Rosenfeld) рассматривают выбор объекта того же самого пола как защиту
фундаментального патогенного источника. Очень часто, констатируя наличие
опасной и всемогущественной матери у женоподобных гомосексуалов, мы отнюдь не
удивлены, что женское тело внушает этим мужчинам ужас, что они обращаются для
собственной защиты к гомосексуальности и опираются на то, что у них осталось от
мужского начала, чтобы посмеяться над женским началом.
Настал момент, когда предмет психоза Шребера
переместился от отца к матери, скрывающейся за ним. Фаирбаирн (Fairbairn) утверждает, что Шребер испытывал ужас от первичной сцены, которая
провоцировала его ярость от материнской неверности. МакАльпин (MacAlpin) и Хантер (Hunter) пошли еще дальше по пути отношений с матерью, полагая; что Шребер
желал бы быть женщиной, поскольку, как и его мать, он хотел давать потомство.
Сирлиз (Searies) выделял угрозу, создаваемую
каннибалистическими тенденциями матери Шребера, которые сын перенес на
жестокого отца.
Уайт (White), по моему мнению, сформулировал самый корректный
тезис:
«Примитивные стремления - оральные, деструктивные,
зависимые - к матери имели решающее значение в случае Шребера». Несмотря на
желание не обсуждать бессознательные деструктивные стремления в
гомосексуальности и, в частности, самые жестокие стремления, свойственные
паранойе, я всё-таки процитирую Уайта, чтобы показать, с какой настойчивостью
он подчеркивает борьбу Шребера с глубинной идентификацией со своей матерью:
«Вынужденный бросить мать - в определенном смысле он был оставлен и отстранён
ею -, Шребер защищался от этой потери и от инфантильного орального нерешительного
напряжения, которое возникало в нём от примитивной и ранней идентификации с матерью,
против которой он впоследствии защищался с помощью стойкой идентификаций с
отцом. [...] За спиной этой мужской компульсивной идентификации Шребер тайно
оставался маленьким ребенком, который мечтал быть единственным обладателем
матери - обладание, ставшее возможным исключительно через идентификацию с ней,
примитивную и магическую идентификацию: символическое и магическое слияние».
Ранняя идентификация с матерью
Для Фрейда и большинства авторов убежденность в
принадлежности к противоположному полу равнозначна психической угрозе,
заключающейся в потере пениса и тёстикул: «[...] идея быть трансформированным
в женщину, то есть быть кастрированным....» Слово «кастрированный»,
разъясненное различными данными, может оказать нам помощь. Тем не менее, кастрированный
мужчина — это не женщина, а отчаявшийся мужчина.
Я готов подписаться под подобным утверждением, не
дополняя его практически никакими исключениями. Все мужчины, с которыми мы
встречаемся в нашей практике
или вне её, боятся кастрации. Этот страх, усугубленный заключающейся в нём
глубинной тревогой об идентичности, свойственной нам как существам мужского
пола, этот страх вызывает большую часть того, что мы считаем маскулинностью у
мужчин. А когда страх становится очень сильным, он начинает благоприятно
воздействовать на изменения, которые мы называем извращениями, толкая на путь,
ведущий к маскулинности. Однако множество аналитиков встречались со следующим
исключением: с мужчиной, который никогда не знал периода маскулинности,
начиная с детства и на протяжении всей своей жизни, и который, с самого начала,
никогда не ценил ни принадлежность к мужскому полу, ни маскулинность. Тем не
менее, именно в этом и состоит история настоящего транссексуала, которого не
следует путать с гомосексуалом, трансвеститом, психотиком-параноиком и другими, которые также говорят о
«трансформации пола» и с которыми аналитики привыкли иметь дело.
Нам могли бы возразить, что транссексуал ценит
маскулинность, хотя и скрывает ее. Как же мы сумеем доказать противоположное? Я
могу дать только лишь такой ответ: хотя всё и обстоит именно так, мы не знаем
других ситуаций, когда в тот или иной момент жизни, причем с самого раннего
детства, очевидная маскулинность оставалась совсем незамеченной.
Я попытался
тщательно проанализировать клиническую картину транссексуала и дать о ней
четкое представление, исходя из самых сложных состояний —нормального и
извращенного, - в которых идея перемены пола предстает как регрессивный,
феномен. Если мы не станем изолировать самую чистую форму фемининности, которая видна у транссексуала, мы не сумеем постичь
- как и Фрейд - у всех мужчин полное
значение симбиоза с матерью, его ритма
подъемов и спадов, которые не представляют собой
простое возвращение к «здравому смыслу», а заключаются в том, чтобы быть таким
же, как мать, что оборачивается разрушением маскулинности.
Я согласен с Фаирбаирном, МакАльпином, Хантером, но
главным образом с Сирлизом и Уайтом, которым удалось приблизиться к тому, что,
как я полагаю, сущность этой регрессии, приводящей к слиянию с примитивной
матерью. Однако я собираюсь рассматривать процесс идентификации с матерью на
еще более примитивном уровне. Для всех перечисленных авторов идентификация с
матерью представляла собой механизм, выдуманный для оборонительных целей1.
Сноска.
Уайт, например, пишет: «Бредовые идеи Шребера о
воздействии женских нервных импульсов на его тело спровоцировали развитие его
грудей. Таким образом, он стал их единственным обладателем, обладателем того,
от чего он с таким трудом отказался очень давно. Можно –было бы также
рассматривать эту феминизацию как повторное возникновение очень ранней идентификации
с матерью в момент, когда она обделяла вниманием маленького Даниеля и отстранялась
он него, словно обучала его «искусству отрицания».
Я придерживаюсь такого же мнения, однако добавлю,
что состояние союза с ней (oneness), которое присуще всём человеческим существам, как психотикам, так и
не психотикам, еще более примитивно и устанавливается прежде, чем структура Я
станет достаточной для проделывания этой сложной работы, которую мы называем
идентификацией. По моему убеждению, это состояние союза представляет собой не
только исключительный факт воспоминаний, которые хранит маленький ребенок об
интенсивном оральном удовольствий, но также и не психические первичные процессы
(вызванные внёшней средой или внутренней физиологической деятельностью) такими,
как классические и висцеральные отпечаток и воздействие, непосредственно оказывающие
влияние на мозг прежде, чём сформируется ментальный психический аппарат или же
к концу периода младенчества, когда становится заметно зарождающееся Я.
Мощный отпечаток
Теперь я оказываюсь в состоянии борьбы с
умозрительными построениями, то есть с утверждениями, что во время возвращения
в состояние союза с матерью, мы движемся в сторону двух различных сил, где этот
союз имеет примитивное изображение. Первая форма состоит в смутном воспоминаний
о состоянии блаженства (которое весьма неполно передаётся выражением «хорошая
грудь») и становится частью того, что мы называем разумом, (mind). Вторая форма (для которой мы в настоящее время не имеем названия,
если не сказать теорий или терминологий), какой бы она ни была - речь идёт не
об идентификации, - охваченная влиянием отпечатка или воздействия, хранит
молчание. Она не входит в разум, однако влияет на него, если можно так выразиться,
так же, как адреналиновая или тиреоидальная деятельность. Слова «инкорпорация»,
«интроекция», «идентификация» соотносятся с мотивированной деятельностью,
направленной на объект, ощущаемый как посторонний. Это означает, что должна существовать
достаточно развитая психика (разум), чтобы оценить объект (частичный объект) и
для того, чтобы возникло желание взять его внутрь себя. Неизбежное следствие
состоит в том, что изображение объекта может быть вытеснено (проекция). Однако
наша теория должна предусмотреть место для других, не ментальных механизмов (то
есть не мотивированных индивидуумом), благодаря которым внешняя действительность
также находит место во внутреннем мире.
Фрейд учил нас тому, что сейчас мы открываем в
клинике, а именно что траснссексуальные фантазмы (одно из значений явления,
которое он называл гомосексуальностью) встречаются повсеместно, в минимальном
количестве у нормальных людей, в более значительной степени у женоподобных
мужчин или мужеподобных женщин (в этом случае они отмечены извращением рода) и
в ярко выраженной форме у транссексуалов. Откуда они берутся? Почему для
большинства людей очень опасно противостоять им? И, наконец, почему
транссексуалы не испытывают ни малейшего страха перед переменой пола? Позвольте
мне на мгновение вернуться к сформулированному мной тезису о первой стадии
развития маскулинности м фемининности, о ядре идентичности рода: чувству
принадлежности к мужскому или женскому полу. Подобное возвращение позволит нам
констатировать, что перемена пола представляет собой угрозу для любого мужчины
со сформировавшейся мзскулинностью, однако не для транссексуала. Я делаю
особый акцент на мужчинах, поскольку, как мы в дальнейшем увидим, эти факторы
причиняют меньше беспокойств большинству женщин.
Родители:
преобладающая роль
Каковы бы ни были биологические атрибуты, которые
могут способствовать маскулинности или фемининности и которые ребенок приносит
с собой при рождении, они не играют главенствующей роли, даже на самых первых
стадиях формирования идентичности рода1. И напротив, эту
главенствующую роль играет родительское влияние. Когда влияние родителей
(влияние матери, вне всякого сомнения, наиболее важно в первые месяцы жизни)
поощряет мужское поведение, которое мать считает присущим мужчинам,
биологические атрибуты тогда усиливают последствия этого типа воспитания.
Однако мать, которая сформирует женоподобного мальчика, сможет действовать
подобным образом вопреки биологически нормальной маскулинности. Учитывая
биологические факторы, такие, как проникновение в мужской мозг андрогенов или
различные уровни физиологической агрессивности, что может влиять на первую
стадию развития идентичности рода?
Состояние
половых органов маленького ребенка при рождении означает/ начало процесса;
причисление к определенному полу открывает процесс создания идентичности рода.
Если маленький ребенок представляет собой анатомически нормальную особь
мужского пола, то мать, которая знает об этом с ^момента его рождения, начинает
вырабатывать у себя и у отца ребенка сложный идеосинкразический процесс,
обладающий общими чертами и свойственный конкретному обществу. Ребенку дали
имя, его одели, носят на руках. Им занимаются во время бесчисленных передаваний
с рук на руки, одновременно* нежных и очевидных, которые выражают, все без исключения,
посредством воздействия тела матери на ощущения своего младенца ее отношение и
желания, касательно этой конкретной особи мужского пола или этой конкретной
особи женского пола. Итак, бесконечное неконфликтное повторение, которым
отмечено определение пола сначала родителями, а затем всеми окружающими,
укрепляет у ребенка растущее чувство принадлежности к определенному полу. Это
чувство, выраженное в простых словах «Я - мальчик» или «Я - девочка», находит
основательное подтверждение состоянием половых органов и ощущениями, первыми
признаками принадлежности к определенному полу. Постепенно, как и учит нас теория
Фрейда об эдиповом развитии, уверенность в принадлежности к определенному полу
усложняется, поскольку эта принадлежность включает в себя привилегии, ответственность,
идентификацию и опасность, а также механизмы защиты ощущения, сложившегося у
индивидуума о собственном поле. Поведенческие формы и фантазмы показывают, насколько
сложен и двусмыслен процесс развития маскулинности и фемининности. Эти
структуры и новые психические процессы захватывают ядро идентичности рода и еще
больше усложняют маскулинность и фемининность.
Чувство, прочно
укоренившееся в человеческом мозге
Этот последний
процесс развития происходит тогда, когда возникающее в первые годы жизни первое
чувство становится фиксированным, неизменным. Однако это в меньшей степени
непосредственно зависит от пола, чем от внешней видимости (аррегеапсе) или,
точнее, от способа, каким родители реагируют на принадлежность к определенному
полу (иными "словами, решающий фактор носит психологический, а не
биологический характер). Убедительным доказательством служат гермафродиты. Для
этих индивидуумов общее правило состоит в том, что родительское отношение и
поведение определяет убежденность ребенка, как нам становится ясно из
примеров, приведенных выше.
Подводя итог,
скажем, что ядро идентичности рода представляет собой, у нормального существа
продукт, комбинацию скрытых биологических факторов (до сих пор не измеренных),
которые оказывают умеренное и легко обратимое воздействие, и более мощных
родительского отношения и влияния на ребенка, которые могут быть оценены. В то
время, как прочность маскулинности и фемининности может подвергнуться
испытаниям в связи со сложившимися обстоятельствами, чувство принадлежности к
мужскому или женскому полу, установившееся раз и навсегда, не будет подвержено
изменениям на протяжении всей жизни. Оно оказывает сопротивление воздействию,
которое может дать<о себе знать впоследствии из-за мозговых нарушений, из-за
психоза, из-за нарушений характера и из-за любого внешнего или внутреннего
влияния, в том случае, если оно прочно укоренилось в самом начале.
Наша психоаналитическая теория пока еще не
принимает во внимание эти открытия, сделанные сравнительно недавно. Изучение
расстройств, происходящих в ходе развития и сохранения маскулинности и
фемининности, по моему мнению, должно быть теснее связано с изучением
последствий фрустрации, травматизма, конфликта и попыток разрешения конфликта
на различных стадиях эдиповой ситуации. Психоаналитическая практика видит в
тревоге первичную силу, которая создает и модифицирует нормальную
маскулинность и нормальную фемининность или извращения. Однако она не
представляет собой технику, которая позволяет взрослому пациенту обнаружить
многое в первичных автономных секторах Я, то есть в секторах раннего детства.
В силу сложившихся обстоятельств психоаналитик потратил больше времени на изучение
теории, стараясь обнаружить в ней «судьбу, складывающуюся под влиянием
побуждения», чем на наблюдение за неконфликтными силами в раннем детстве и
создание их теории1.
Сноска.
В своих теоретических разработках Хартман и
Винникотт который сумел соединить теорию с наблюдениями, указали нам путь к
пониманию неконфликтного развития ребёнка. Никто, кроме Винникота, не смог
сориентировать нас своими исследованиями динамики отношений мать-ребёнок на
изучение способности младенца любить. Тем не менее, эти работы не сосредоточены
на маскулинности и феминности.
Силы, которые можно изучать, наблюдая
взаимозависимость мать—ребенок - а не анализируя перенос взрослых, -
представляют собой такие процессы, как отпечаток, глубинное, классическое и
действующее поведение, а также другие формы модификации поведения.
Усилия,
затрачиваемые маленьким мальчиком, чтобы стать мужчиной
Для чего нам следует вернуться к вопросу о развитии
ядра идентичности рода? Для того, чтобы установить, что чувство принадлежности
к определенному полу стойко укореняется с помощью могущественных, молчаливых и
неконфликтных сил, которые принимаются за дело с самого рождения. Эти идеи
лежат в основе теории развития маскулинности и фемининности и в определенной
степени вступают в противоречие с идеями Фрейда. Действительно, Фрейд принимал
во внимание историю развития рода не с самого начала жизни, а лишь после того,
как образовывалось и закреплялось ядро идентичности рода, а также после того,
как отношения матери и ребенка выходили из аморфного состояния первых месяцев,
которое в значительной мере было состоянием частичного объекта. Хотя Фрейд в
конце концов и стал придавать значение преэдипову периоду и преобладающей роли
матери в развитии индивидуальности, он никогда не подвергал сомнению тот факт,
что отношения мальчика с матерью носят глубоко гетеросексуальный характер.
Отсюда я делаю вывод о двух ошибках Фрейда. Сначала он расценил как
биологическую характеристику, что мужское состояние (maleness) есть самое прочное, самое
естественное состояние (что, как мы уже говорили, опровергнуто результатами
новейших исследований). Его вторая ошибка заключается в том, что он
придерживался мнения, будто бы для мужчины предопределено более счастливое начало
жизни, поскольку его отношения с матерью по определению носят гетеросексуальный
характер. Более того, он утверждал, что над маленькой девочкой довлеет двойное
бремя несовершенной биологии и гомосексуальности в отношении мать-ребенок.
Однако во фрейдовской теории кое-что не стыкуется.
Действительно, мы должны определять гетеросексуальность не с анатомической
точки зрения, а скорее исходя из идентичности. Анатомия не представляет собой
судьбу. Судьба проистекает из того, что люди делают с анатомией. Маленький
мальчик гетеросексуален лишь анатомически, а не психологически в первый период
своей жизни, а гетеросексуальность возникает только после интенсивной работы,
выполняемой не без мучений и труда. Благодаря, в частности, работам Малера (Malher) мы знаем, что вследствие этой борьбы возникают разделение и
индивидуализация. Для того, чтобы достичь гетеросексуального состояния, которое
лежит в основе эдипова конфликта, маленькому мальчику приходится избавляться
от первоначального врожденного симбиоза, в котором были сначала слиты он и его
мать. Он должен, по выражению Гринсона, «деидентифицироваться» от своей матери.
Если ему и его матери не удастся привести в действие реакцию, которая заставит
их (даже если порой они испытывают к этому отвращение) освободить тела и психику
от состояния союза (oneness), возникшего в матке и в первые месяцы жизни, тогда мальчик остается
как бы в оболочке матери. В подобных случаях ущемленным оказывается не только
развитие функций Я. Также появляется связь, затрагивающая идентичность рода:
мальчик сам ощущает себя как часть женского начала и фемининности своей матери.
Необходимое
отделение от матери
Принадлежит ли
это к области чистой фантазии? И вновь изучение транссексуалов, как ничто иное,
позволяет понять основу развития личности. В экстремальной ситуации,
возникающей в результате тракссексуального «опробования», мы видим, что
происходит, когда материнская забота, полная любви - симбиоз - становится слишком насыщенной, слишком
удовлетворяющей, слишком долгой днем и ночью и продолжается на протяжении
месяцев и лет. Нам известно, что этот симбиоз отличается от симбиоза, который
мы наблюдаем у других маленьких мальчиков. Я убежден, что подобный чрезмерный
симбиоз ведет к чрезмерной фемининностй1.
Транссексуальное
«опробование» доказывает, что когда симбиоз мать-ребенок становится слишком удовлетворяющим
ни мать, ни маленький ребенок не хотят отделяться друг от друга: главным последствием этого положения становится развитие
чрезмерной фемининности у маленького мальчика. Чем дольше мать придерживается
этого симбиоза, относительно нормального в первые недели или первые месяцы, чем
больше она считает необходимым баловать маленького ребенка, тем больше шансов у
фемининности проникнуть в ядро идентичности рода: чрезвычайным воплощением
подобного континуума становится транссексуализм. Однако в незначительной
степени этот процесс можно встретить в большинстве обращений матерей с
ребенком. Я полагаю, что именно здесь находятся основы транссексуальных фантазмов
Шребера, тревоги «гомосексуальности», гораздо более ярко выраженной у мужчин,
чем у женщин, а также большинство корней того, что мы называем маскулинностью -
а именно, озабоченность быть сильным, независимым, твердым, жестоким,
многоженцем, женоненавистником и порочным. Только в том случае, если мальчик с
помощью матери и, возможно, на протяжении первых месяцев с помощью отца, но в
менее значительной степени, сумеет без проблем отделиться от женского начала и
феминности родной матери, он станет в состоянии развить более позднюю идентичность
рода – которая не представляет ядро – называемую нами маскулинностью. Только
тогда он будет рассматривать свою мать как отдельный гетеросексуальный объект,
которого он мог бы возжелать. Он вступит тогда в эдипов конфликт, подвергнет опастности
свою маскулинность, находящуюся в процессе развития, станет бороться за
сохранение маскулинности и желаемой гетеросексуальности. Наконец, он сможет в
нужный для него момент найти выход из этого конфликта с помощью образа
действий, известного психоаналитикам.
Конфликт, от которого избавлены женщины
Вне всякого
сомнения, первый объект любви мальчика гетеросексуален, однако ему необходимо
предпринять предварительные шаги: отделить свою идентичность от идентичности
матери. С момента рождения весь процесс становления мужчиной стоит под
вопросом: маскулинность, которую предстоит создать подвергается опасности из-за
первоначального и тесного союза с матерью, опыта, отмеченного печатью высшего
блаженства, который, будучи скрытым, но активнодействующим в центре
идентичности, станет не протяжении всей жизни своего рода магнитом, побуждающим
индивидуума вернуться к этому первоначальному союзу. Такова латентная угроза,
которая содержится в маскулинности. Мне представляется, что именно потребность
победить эту угрозу и наделяет своей энергией то, что мы привыкли называть
«мужским поведением». Таким образом, (я до сих пор ещё никогда не формулировал
это в подобных терминах) в определённом смысле процесс развития ядра идентичности
рода происходит по-разному у представителей мужского и женского пола. У особей
мужского пола разгорается конфликт, неведомый особям женского пола. Ядро
идентичности рода у представителей мужского пола не представляет собой, как я
ошибочно утверждал, что-то совсем уж незыблемое. Оно всегда несёт с собой
настойчивую потребность вернуться к врождённому состоянию союза с матерью.
Возможно, теперь
мы лучше понимаем, почему перемена пола не внушает тревоги транссексуалу.
Вместо того, чтобы приводить надуманное объяснение, цель которого заключается в
сохранение теории (объяснения типа: транссексуал неуклонно стремится к кастрации,
чтобы избежать тревоги кастрации), мы скажем, что транссексуал мужского пола,
но женского рода действует, как неважно кто: поведение индивидуума определяет
не анатомическая принадлежность, а сохранение чувства, которое индивидуум
имеет о собственном Я. Транссексуал-мужчина старается изменить не род, а только
пол; таким образом, его тело будет соответствовать его психике.
«Сильный пол»—женский пол
Второй пункт разногласий: сравнение влияния, оказываемого
гомосексуальными побуждениями, на мужчин и женщин.
А как обстоит дело у женщин? Вне всякого сомнения,
они представляют собой сильнейший, если не сказать первый; пол. Более того, не
исключено, что их «гомосексуальность» может предоставить им преимущества. И
вновь мы напоминаем, что анатомическая «гомосексуальность», рассматриваемая
под углом зрения отношений мать - ребёнок в первые месяцы не представляет само
собой разумеющуюся угрозу для девочки. Развитие необходимых связей с женским началом
и фемининностью матери может лишь, при нормальном симбиозе мать - младенец,
укрепить у девочки чувство идентичности. Если мать сумеет заложить подобный
фундамент у своей дочери, тогда сила - постоянство, часть идентичности - займет
прочные позиции и окажет ребенку помощь в противостоянии дальнейшим превратностям
рода, например, при возникновении эдиповой ситуации.
Естественно, когда мать превращается во
всесторонний, отличный и отдельный объект в глазах взрослеющей дочери, то у
дочери, как это утверждает Фрейд, возникает гомосексуальное отношение к объекту
своей первичной любви. В какой степени это отношение может в дальнейшем
способствовать развитию патологии, если оно неправильно воспринималось
родителями ребенка - эта проблема стояла в
центре многочисленных исследований и сейчас мы не будем к ней возвращаться.
Вне всякого сомнения, когда ощущается острый недостаток первичного симбиоза (в
случае, если мать холодная и равнодушная), девочка специально устремляется на
бесконечные поиски доброй матери и пускается в откровенно гомосексуальные
авантюры.
Наш опыт позволяет нам констатировать тот факт, что
фемининность находит более прочную основу, чем маскулинность, в
«первоначальной идентификации» с матерью, несмотря на зависть к пенису:
обвинения в «гомосексуальности» гораздо реже выдвигаются в адрес женщин, чем в
адрес мужчин, психотики они или не, и ничто не вступает в противоречие с этим
утверждением; женщины-психотики обычно страдают от галлюцинационных опытов и
от гетеросексуальных обвинений. Более того, анализируя женщин, которые приходили
не из-за первичных нарушений рода, я на собственном опыте убедился, что они воспринимали
гомосексуальный опыт гораздо менее серьезно, чем мои пациенты-мужчины, а также
что эти гетеросексуальные женщины, которые почти не высказывали чувство вины,
впоследствии занимали оборонительные позиции и эмоционально раскрепощались при
проведении психоаналитического сеанса, не испытывая никакого стеснения по
поводу гомосексуальных авантюр. Хан констатировал то же самое явление,
доказав, что у его пациентки гомосексуальная связь была фрагментом acting our на пути к зрелости.
Короче говоря, гомосексуальность - бисексуальность
- о которой Фрейд думал, что она угрожает каждому и которой приписывал
настолько фундаментальный характер, что пытался поместить ее истоки в
биологию, может быть более четко определена, как небиологическая угроза,
направленная против личного чувства ядра идентичности рода, существования,
бытия. Я бы скорее сказал, что ощущение, которое складывается у индивидуума о
его принадлежности к мужскому полу и о дальнейшем развитии, и маскулинность
гораздо менее прочно укореняются у мужчин, чем чувство принадлежности к
женскому полу и фемининность у женщин. Если дело обстоит подобным образом, то
выходит, что мужчины с самого начала своей жизни имеют весьма интимную связь —
в то время, как структура Я еще очень хрупкая, а они сами весьма податливы
влиянию — с представителем противоположного пола и им приходится преодолевать
то, что действительно существует у транссексуала: слишком тесное слияние с
матерью. Даже у маленького мальчика, которому очень повезло. чувство
принадлежности к мужскому полу находится под давлением более раннего союза с
идентичностью матери. А у маленькой девочки тот же самый союз. наоборот, лишь
укрепляет ее ощущение, которое у нее складывается о своем чувстве женского
начала- Эта первичная бисексуальность1 может сделать маленького
мальчика немного более уязвимым в начале, оставить его с менее фиксированной и
.менее уверенной идентичностью, заставить его подвергаться огромнейшей
опасности во время здипова развития и, в конце концов, сделать его более
предрасположенным к извращенному развитию2.
Теперь мы гораздо более отчетливо понимаем, почему
«гомосексуальность» представляет собой значительную угрозу для мужчин. По сути
(при условии, конечно, нахождения под защитой родительской опеки) привлекательность
нового союза с материнским женским началом ужасает и притягивает мужчин; это
настоящая песня сирены. Случай Шребера убедительно свидетельствует об этом. Мы
уже здесь говорили, что Фрейд настаивал на фундаментальном могуществе
«бисексуальности», чтобы предоставить доказательства внесенным изменениям в его теорию сексуальности.
Вот почему я согласен с Фрейдом относительно
важности бисексуальности. Вот почему
также я изучаю транссексуализм; вместо того, чтобы рассматривать его как
странную особенность, следует видеть в нем ключевой тест, самую настоящую парадигму
фрейдовских теорий о сексуальном развитии как мужчин, так и женщин.
Роберт Дж, Столлер,
Комментариев нет:
Отправить комментарий