Мой список блогов

среда, 4 апреля 2012 г.


Роберт Дж. Столлер, гл. IV:  «Трудное завоевание принадлежности к мужскому полу».

Результаты исследования Робертом Столлером проблем половой идентичности стали известны далеко за пределами Соединенных Штатов. Мы сейчас предлагаем вам пересмотреть понятие «бисексуальность» в свете его собственных наблюдений.
По мнению Столлера, бисексуальность действительно представляет собой ключ, позволяющий понять человеческую психологию, причем в соот­ветствии с идеями Фрейда.
Тем не менее, Столлер подвергает критическому анализу концепцию Фрейда о бисексуальности, проводя различие между биологическим и психи­ческим. Для этого он использует результаты открытий, сделанные при ис­следовании случаев интерсексуальности (то есть индивидуумов, наделенных биологической бисексуальностью патологического характера), а также опи­рается на свои собственные работы о транссексуалах. Будучи биологически нормальными, эти последние испытывают чувство принадлежности к дру­гому полу.
Для Столлера, как и для Гринсона, мы это уже видели, опасность, ко­торую гомосексуальность представляет для мужчин, направлена против впечатления принадлежности к другому полу. Это впечатление выходит за рамки страха лишиться пениса и затрагивает саму сущность.
Одно из главных положении Столлера заключается в следующем: во­преки полученным идеям чувство принадлежности к мужскому полу гораздо слабее развито у мужчин, чем у женщин чувство «женского». В начале своей жизни мальчик целиком и полностью окружен женственностью своей матери и поэтому у него возникают огромные трудности при выделении своих син­кретических связей и завоевании своей маскулинности ...

Как только Фрейд начал строить психоаналитическую теорию, он отдал бисексуальности центральное место1, место, которое она с тех пор продолжает занимать.
Сноска 1.
«С тех пор, как понятие бисексуальности стало для меня привычным, я рассматриваю его как решающий фактор, поскольку, если мы перестанем его учитывать, я полагаю, станет практически невозможно понять сексуальные проявления, которые принадлежат одновременно и мужчине, и женщине».
Бисексуальность действительно представляет собой одно из редких фрейдовских понятий, которые не претерпели никаких существенных измене­ний. И в самом деле, основополагающий тезис - а именно то, что бисексуаль­ность лежит в центре любой психической патологии, скрытой или явной, — ни­когда не менялся. Он сохранил свою первоначальную форму по той самой при­чине, что в течение 50 или 60 лет, прошедших с момента, когда его сформули­ровал Фрейд; в лабораториях не было достигнуто ни одного решающего ре­зультата, а также потому, что это понятие точно подходит для понимания нор­мального и аномального развития и поведения. Скорее всего, именно его объяснительная способность и обусловила прочность данного понятия. Нет ника­кой необходимости рассматривать все фрейдовские работы, чтобы доказать, что же идет сначала2. Тем не менее, для нас было бы полезно вспомнить ос­новные положения этого обширного понятия.
Природный биологический закон?
Фрейд рассматривал бисексуальность как природный биологический за­кон: «Психоанализ имеет общую основу с биологией, поскольку он предполага­ет наличие врожденной бисексуальности у человеческого существа». Бисексу­альность существовала, по меньшей мере в потенциальном состоянии, во всех клетках и, следовательно, во всех тканях, органах и организмах. Фрейд утверждал, что бисексуальность, которая представляет собой универсальный биоло­гический факт, неизбежно оказывает влияние на психологическое, которое, в сущности, является отражением биологического. «Бисексуальность» была так­же референтом явной гомосексуальности; удовольствия, получаемого как во время гомосексуального, так и гетеросексуального коитуса; идентификации с некоторыми аспектами противоположного пола; 'неэротического поведения смешанного рода, например, женоподобный характер; дружбы; способности, которой обладают некоторые клетки и даже некоторые ткани - менять внешний вид или функции, или одновременно внешний вид и функции, переходя от того, что характеризует один пол, к тому, что характеризует; другой; эмбриологиче­ской недифференцированное™; тканям противоположного пола, имеющимся в рудиментарном состоянии у взрослых; врожденной «силе», которая способна влиять на поведение индивидуума по отношению к особи противоположного пола. Механизмы бисексуальности представляют собой «вершину» поведения, психологическое проявление - гомосексуальность — гнездо, где расцветает психопатология. Фрейд чувствовал себя более вольготно при таком глобальном использовании понятия. Он был убежден, что находится на правильном пути. Не понимать, что все эти факторы относятся к одному и тому же семейству -означает отвергать понятие, наделенное огромной силой.              
Эта статья ставит перед собой две цели. Первая, которая может пока­заться весьма устаревшей, заключается в том, чтобы и в наши дни подтвер­дить, что бисексуальность всегда должна быть использована как центральная тема для понимания человеческой психологии. Вторая цель состоит в том, что­бы предложить несколько модификаций и отметить определенные расхождения с некоторыми фрейдовскими воззрениями по этому поводу. Для достижения поставленных целей я разберу на составные части оба аспекта фрейдовского понятия «бисексуальность»: биологическое и психологическое, и исследую ка­ждый из них, отталкиваясь от недавно полученных данных и от понятий, выра­ботанных благодаря изучению интерсексуалов (пациентов, наделенных биоло­гической бисексуальностью) и транссексуалов (пациентов, которые, будучи биологически невредимыми, убеждены в своей принадлежности к противопо­ложному полу. Это «природное экспериментирование» помогает нам выяснить, 8 какой мере биологическое или психологическое (постнатальный опыт) спо­собствует возникновению структуры и психическому развитию. Возможно, нам тогда удастся лучше понять, почему бисексуальность в форме, которую Фрейд называл «гомосексуальностью», представляет собой угрозу для психического равновесия. Более того, мы сможем полнее понять некоторые уязвимые места фрейдовского понятия.
А теперь мне хотелось бы более детально рассмотреть в биологическом контексте, фрейдовское использование понятия «бисексуальность», чтобы по­нять, может ли оно быть дополнено результатами-открытий, сделанными на протяжении последних двадцати лет.          
Бисексуальность и интерсексуальность
В словах «бисексуальность» и «интерсексуальность» присутствует слово «секс» (пол), определяемое природой хромосом, половых желез, внешними по­ловыми органами, внутренними половыми органами (предстательная железа, матка), гормональным положением и вторичными сексуальными проявлениями. Каждый из этих факторов1 может пробудить у мужчины потенциальные свойст­ва противоположного пола. Нижестоящие животные обладают даже большей способностью развития в русле противоположного пола. В общих чертах, те, кто располагается на низших ступенях эволюционной лестницы, в большей степени подвержены возможности развития в этом направлении (например, существуют взрослые рыбы и амфибии, фертильные в состоянии как одного. так и другого пола).              
В любом случае даже человеческие клетки, ткани и органы сохраняют свойство изменения пола. Наше представление о потенциальных возможностях тканей претерпело изменения с тех пор, как умер Фрейд. Теперь нам известно, что у млекопитающих, в том числе и у человека, в период зародышевой жизни, ткани начинают формироваться по женскому типу, не принимая в расчет хро­мосомный пол. Затем, после нескольких недель эмбрионального развития, ко­торое, несомненно, представляет собой результат послания, переданного с по­мощью хромосомы Y, определенные клетки начинают вырабатывать андроге-ны1. Как только эти первые клетки начинают вырабатывать маскулинизирующий гормон, смежные клетки попадают под их влияние. Существует предположение, что они видоизменяют эту субстанцию в процессе метаболизма до тех пор, по­ка вся зона вследствие действия андрогенов не будет преобразована в муж­ской и маскулинйзирующий протоорганизм. Затем, если процесс не прерывает­ся, он продолжает формировать принадлежность к мужскому полу, продвигаясь вперед заданными темпами. В результате возникает биологически нормальное существо мужского пола. Однако напомним, что если в начале андрогенов не хватает, то маскулинизации не происходит1.
Сноска1.
Различие между мужскими и женскими гормонами может быть очень слабо выражено в биохимическом плане. Например, на одном из этапов нормального метаболизма тестостерона у мужчины вырабатывается прогестин, который представляет собой женский гормон.

Каждый пол заключает в себе аспекты противоположного пола
Вопреки тому, что открыл Фрейд в психологическом плане и впоследст­вии обобщил, словно речь шла о биологическом факте, клитор не представляет собой маленького пениса. Анатомически скорее пенис является андрогеновид-ным клитором. У обоих полов достаточное количество андрогенов в благопри­ятный момент формирует анатомически и физиологически нормальный пение. У обоих полов при отсутствии андрогенов в соответствующий момент форми­руется анатомически и физиологически нормальный клитор. То же самое про­исходит с другими тканями (которые, за исключением мозга, нас не интересу­ют). В случае с мозгом существуют доказательства (очень существенные для животных, менее выраженные для человека), что этот орган также отвечает ус­ловиям, изложенным выше. Мозг имеет женский характер в том смысле, что если у обоих полов не вырабатываются мужские гормоны, поведение развива­ется по женскому типу. Если в критический момент перинатального периода андрогены не вырабатываются в достаточном количестве, организация цереб ральной психологии, необходимая для мужского поведения, не формируется; в то время как выработка достаточного количества андрогенов в критический пе­риод влечет за собой формирование мужское поведение у взрослого — не принимая во внимание биологический пол животного. Для человеческих существ это правило становится менее выраженным из-за того, что они гораздо более чувствительны – в начальной стадии формирования поведения – к небиологическим силам, в отличие от низших животных.
Следовательно, Фрейд явно ошибался, когда думал, что «природный» пол —'это мужской пол. Это убеждение он сделал биологическим «доказатель­ством» своего тезиса, в соответствии с которым женщины занимают низшее положение. Однако мысль, что биологически каждый из полов заключает в себе аспекты или демонстрирует определенные влечения к противоположному полу, не была опровергнута. Напротив, это открытие получает всё новые и новые подтверждения2.
Сноска.
Сегодня в научных кругах практически вышли из моды разговоры о бисексуальности. Сейчас принято употреблять другие слова: сексуальная бипотенциальность, сексуальный нейтралитет, сексуальный биморфизм. Хотя каждый из этих терминов несёт в себе определённый намёк на расхождения, выявленные в лаборатории, они, тем не менее, не исключают полезного использования термина «бисексуальность». Каждый из этих современных терминов подтверждает лишь только то, что аспекты обоих полов присутствуют у каждого животного, в том числе и у человека.

«Интерсексуальность» представляет собой термин, который в наши дни используется для определения изменений одного или нескольких критериев детерминации пола по отношению к противоположному полу. Так, возможно наличие слишком большого количества половых хромосом (например, XXY: си­дром Клинефельтера - K'inefelter) или, наоборот - слишком маленького их количества (например, ХО : синдром Тюрнера - Turner). Также существуют мно­гочисленные анатомические и физиологические формы интерсексуальности:
дисфункция половых желез; гермафродитные изменения внешних половых ор­ганов; внутренние половые органы с дефектами или вообще отсутствующие;
прерывание нормальной гормональной сексуальной деятельности или возни­кающие затем последствия. У нас нет необходимости знать детали этих раз личных форм, однако мы, как и Фрейд, хотели бы выяснить, какое воздействие оказывают эти соматические расстройства на психологическую функцию. Фрейд полагал. что интерсексуальность (биологическая бисексуальность) была необходимой частью «явной гомосексуальности» (психологической бисексуаль­ности), а также, «латентной гомосексуальности» гетеросексуалов, которая про является у обоих полое как «мужской протест».

Когда психологические силы одерживают победу над биологией

В наши дни ни одно доказательство не подтвердило уверенность Фрейда в том, что интерсексуальность в значительной степени негативно влияет на поведение. И наоборот, одно из величайших: открытий Фрейда нашло подтверждение: основополагающее значение психологических сил для формирования человеческого родового поведения. Действительно, почти всегда подобные си­лы могут одержать победу над силами биологическими.
Приведенные далее примеры иллюстрируют этот тезис.
1. Диагностика была неправильно проведена при рождении; правильная диагностика была сделана только во время латентного периода: двое детей мужского пола по набору хромосом с нормальными внутренними мужскими половыми органами и нормальными тестикулами родились с крипторхибными тестикулами. Пенис имел размеры клитора, мочеиспускательный канал был расположен так же, как у девочек, раздвоенная мошонка напоминала губы. Внешние половые органы выглядели как нормальные женские. Обоих детей отнесли к женскому полу и воспитывали как девочек. Затем каждый из них был подвергнут обследованию, поскольку появились подозрения из-за «паховых опухолей», которые действительно были крепторхинными тестикулами. Оба ребёнка не ставили под сомнение ни свою принадлежность к женскому полу, ни свою феминность. Когда родителям сообщили результаты обследования, было решено, что дети будут считать себя девочками. Были проведены курсы гормонального и хирургического лечения для того, чтобы создать женскую анатомию. Диагностирование было сделано шесть лет тому назад. С тех пор не возникало ни­каких психологических проблем.
2.При рождении диагностика была проведена правильно, однако, несмотря на невозможность создания искусственного пениса, ребенка вос­питывали как мальчика: маленький мальчик, который страдал примерно таким же гермафродизмом, как и в предыдущем случае, тем не менее, совершенно справедливо считался с самого рождения мальчиком. Родители были обо всем поставлены в известность и ребенка причислили к мужскому полу. Впоследст­вии его и воспитывали как мальчика, без малейших колебаний. Встав взрос­лым, он не мучился никакими проблемами идентичности рода, хотя и столкнул­ся с реальными нескончаемыми проблемами, вызванными существованием у него совершенно неадекватного пениса.
3. Из-за наличия гипертрофированного пениса диагноз, поставленный при рождении, звучал следующим образом: «Это ни мальчик и ни девочка. Однако оно скорее имеет вид девочки. Необходимо его воспитывать так, словно оно было бы девочкой». В период своей зародышевой жизни этот ребенок страдал гиперандрогенезом в сочетании с надпочечным гиперадренализмом;
так что его внешние половые органы сформировались как мужские. Во всех других отношениях ребенок был сложен как нормальная девочка: на это указы­вали набор хромосом, яичники, матка, влагалище и так далее. Став взрослой, пациентка, будучи хроническим психотиком, бесконечно пережевывающим со­стояние своих половых органов и половые символы, пыталась жить как женщи­на, однако верила, что она чудовище, отличающееся от всех остальных чело­веческих существ.
4. При рождении была установлена принадлежность к мужскому полу. Ребенок был воспитан как мальчик, хотя, с другой стороны, биологически он был девочкой, поскольку страдал гиперадренализмом: половые органы этого ребенка просто-напросто не были мускулинизированы в сторону гермафродиз-ма, как в третьем случае; но клитор был нормальным пенисом с пениальным мочеиспускательным каналом, а большие губы слились, образуя как бы муж­скую мошонку. Затвердение было таким плотным, что губы имели вид мошонки
с не опустившимися тестикулами. Именно эти причины и позволили утвер­ждать, что ребенок был мальчиком. К сожалению, в шестилетнем возрасте из-за чрезмерно раннего полового созревания (что очень характерно для подобных случаев) у ребенка началась менструация. Поскольку вагинальный глазок был блокирован пенисом и мошонкой, то произошел острый абдоминальный криз (леритомит), вызванный скоплением менструальной крови в брюшной полости. Только тогда и было произведено правильное диагностирование пола. Педиатр посоветовал родителям провести у ребенка операцию по перемене пола и рода. Он так же порекомендовал купить девичью одежду и сделать причёску, которую обычно носят девочки. Последующие контрольные консультации показали, что ребёнок был не способен успешно учиться в школе. У него был существенный дефект произношения. Он не с кем не дружил, и к тому же выглядел неуклюжим и смешным в девичьей одежде.
5. Однояйцевые близнецы нормального женского пола (говоря биологически). Одну из близнецов родители воспитывали в соответствии с женским типом поведения, а вторую активно поощряли вести себя в соответствии с мужским типом поведения. Девочка-близнец, воспитанная как мальчик, стала во взрослом возрасте транссексуалом, что касается второй, то она помолвлена и собирается выходить замуж.
Другими словами, клиника развивается отнюдь не так, как утверждал Фрейд, для которого биологическое создает психологическую бисексуальность. Бисексуальные условия, такие как трансвестизм (фетишиская перемена одежды) и гомосексуальность не представляют собой даже частично как это утверждал Фрейд, результата конституциональной бисексуальности. Тем не менее следует подчеркнуть, что Фрейд полагал, что эти клинические условия являются продуктом постнатальных экспериментов.
Однако самым ярким примером, который подтверждает это правило и который гласит, что окружающая среда оказывает доминирующее действие на
биологическое, скорее всего служит трансексуал-мужчина, у которого происходит практически тотальное смешение маскулинности и феминности и в результате аберрантной связи мать-младенец: связи исключительно близкой, без фрустрации, для длительного симбиоза и отсутствия всякого видимого биоло­гического дефекта.

Бисексуальность и транссексуализм

Как мы знаем, Фрейд концептуализировал (хотя конкретно и не разработал) биологическую бисексуальность и психологическую бисексуальность и психологическую бисексуальность, рассматривая первую как «вершину» второй. У него сложилось чувство, что они обе присутствуют в разной степени у каждого человеческого существа и зависят от конституциональных вариантов и жизненного опыта. Он говорил, что в некоторых случаях биологическое представляет собой наиболее важный фактор, но в других случаях психологическое одерживает победу, что в большинстве случаев речь, однако, идёт о неустранимом смешении обоих видов бисексуальности. Хотя Фрейд не нашёл термина для обозначения психологической бисексуальности, он создал термин для обозначения психологической бисексуальности – он назвал её гомосексуальностью. И вновь нас смущает терминология и дефиниция из-за пристрастия Фрейда к глобальным понятиям. Безусловно, подобная способность может помочь выявить общий знаменатель, скрытый до сих пор, однако мы рискуем утратить наше ощущение различий. Слово – понятие и связанная с ним теория – берут верх над реальностью, наблюдением. Помимо общих черт, действительно существуют значительные различия между гомосексуальным извращением и привязанностью к другу, между ласковой нежностью мужчины, который любит женские тела, и абсурдно слащавым поведением женоподобного гомосексуала, между переменой одежды, вызывающей эрекцию, и переменой одежды транссексуалом, который, никогда не возбуждаясь женскими нарядами, всегда проявляет желание их носить, поскольку только они одни и могут ему подойти. Для меня выгода, которую получают при объединении этих черт под словом «гомосексуальность», не компенсируется возможностью установления различий в клинической картине, в психодинамике, в этиологии и во время лечения.
Расхождения с фрейдовской концепцией

Давайте вновь рассмотрим различные аспекты явления, которое Фрейд называет «гомосексуальностью». Таким образом, мы сможем расширить наше знание о его значении и потенциальном патогенезе.
Я согласен, в которой раз, с превалирующей частью фрейдовского тези­са, однако по другим пунктам мое мнение расходится с ним. Более всего меня убеждает то, что качества, выделенные Фрейдом неотъемлемы  от психического развития и психической функции: и .маскулинность и феминность одновременно присутствуют у мужчины и у женщины. Дети переживают переключённую эдипову любовь, о которой они хранят воспоминания и последствия которой оказывают на них влияние на протяжении всей жизни. Обычно мужчины боятся, что феминность возобладает, и вырабатывают маскулинный протест в то время как женщины страдают от зависти к пенису. Тревога стать  гомосексуалом присуща всем гетеросексуалам. Я не согласен с двумя менее важными пунктами. Во-первых, Фрейд открыл что выбор объекта, зоны чувственного влечения, и эдипов конфликт не представляют собой элементов, способных правдиво отражать патогенный фактор – а именно тревогу гомосексуальности за исключением  случаев, когда вмешивается его «бог из машины», deus ex machina, его пережевывания биологии. Чем ссылаться на биологические силы для того, чтобы восполнить пробелы в объяснениях, нам стоит отыскать в транссексуализме данные, котрые смогут оказывать нам решающую помощь при изучении патогенного влияния бисексуальности (гомосексуальности). Во-вторых, это влияние может оказываться более существенным для мужчин, нежели для женщин.

Первый пункт разногласий: тревога гомосексуальности

Мыслить в  терминах транссексуального механизма - желания принадлежать к противоположному полу - означает смещать акцент от избранного объекта к более важной цели, которая состоит, для индивидуума, в поддержании своего собственного смысла существования, своей идентичности. Я полагаю, что человеческие существа, опасающиеся гомосексуальных влечений. опасаются их, в частности, потому что они боятся, .как бы это желание не выдало их слабость (ослабление чувства действительной принадлежности к своему собственному полу). Вероятно, самый большой вклад в эту тревогу вносят всемогущие - бессильные приступы ярости, которые вызывают, не модулируя их, некоторые матери у своих грудных младенцев. В соответствии с точкой зрения, изложенной в этой статье, я не стану рассматривать ни роль травматизма, фрустрации, анальной и оральной, враждебности, ни результат, к которому мо­гут привести эти различные факторы в гомосексуальности или даже в психозе. Более того, я лишь кратко упомяну о важном факторе, который, по моему убеж­дению, формируется сам собой: факт, что тревога гомосексуальности стимули­руется культурой общества. В другие времена и в других местах, вопреки тому, что происходит в нашем западном обществе, гомосексуальный акт может но­сить характер важного утверждения маскулинной идентичности индивидуума, проникнутого чувством надменной вирильности. Вангаард (Vangaard) приводит случаи, когда гомосексуальные акты совершались формально, прилюдно, в ре­лигиозных обрядах для того, чтобы вирильность передалась от мужчины к мальчику и для того, чтобы установить, между взрослыми любовниками, связь достойной вирильности. Эти факты вновь подтверждают, что тревогу порожда­ет не гомосексуальность сама по себе, а ослабление чувства идентичности. В культурах, похожих на те, о которых я только что рассказывал, где идеалом служит взрослый мужественный мужчина, пенис в состоянии эрекции представ­ляет собой не только орган для удовольствий, но - что гораздо важнее - символ могущества и чести: фаллос. Ласкать его, собирать его семя означает по­лучить свою ману, сверхъестественную тайную силу. В таких культурах счита­ется достойной презрения неспособность любить женщину так, как должно, по­скольку тогда речь идет о любви, а не об анатомическом гомосексуальном акте, который доказывает отсутствие вирильности.

Ключ для понимания развития мужского и женского начала
Теперь мы проанализируем мысль о том, что тревога гомосексуальности основывается, скорее всего, на тревоге потерять сущность, ощущаемую самим индивидуумом. Именно этот факт и придает истинную важность изучению транссексуализма.
По определению транссексуализм представляет собой самое сущест­венное нарушение равновесия между маскулинностью и фемининностью. Тем не менее, мы будем рассматривать только мужской транссексуализм, который, во всяком случае, для меня, служит ключом, позволяющим понять развитие маскулинности и фемининности у каждого человеческого существа. Фрейд придерживался точно такого же мнения, хотя в его произведениях открыто об этом и не говорится (в те времена не существовало самого термина и уж тем более клинической формы для его объяснения). Фрейд делал намеки, когда описывал тревогу кастрации, этот основополагающий элемент эдипова разви­тия. Мне хотелось бы сделать очевидным транссексуальное качество, подска­занное фрейдовскими открытиями, добавив, что утрата пениса не образует со­вокупность угрозы кастрации. Пенис представляет собой всего лишь знак отли­чия, вместилище принципа идентичности, то есть чувства, что индивидуум от­носится к мужскому полу. Тревога кастрации - это не страх лишиться пениса, а гораздо более сильный страх утратить чувство, которое сложилось о своем собственном существовании.2 Фрейд приблизился к подобному выводу, излагая свои воззрения более замысловато, тогда, когда он модифицировал понятие тревоги, чтобы наделить его экзистенциальной ролью - тревога разрыва, отня­тие от груди или прототипичный опыт рождения.
Если мы рассмотрим один из важнейших клинических случаев, которые поставили под сомнение теорию Фрейда, согласно которой гомосексуальность (бисексуальность) стоит в центре человеческого поведения — случай Шребера (Schreber) - мы констатируем, что гомосексуальность, о которой он говорит, действительно не похожа на ту, которую мы обычно считаем эротической поло­вой гомосексуальностью, а несет в себе нечто более примитивное - перемену пола.3

В поисках всемогущей матери

Когда в психоаналитической теории говорят, что некто опасается гомо­сексуальности, это означает, что он боится поддаться неосознанным стремле­ниям, которые приведут к сексуальным отношениям с индивидуумом того же пола. Подобные отношения внушают тревогу, поскольку они предполагают по­давление самых желанных гетеросексуальных побуждений, сосредоточение на запретных частях тела (например, на анусе) и инцест с родителем того же пола. Именно так Фрейд видит гомосексуальность у Шребера. Однако в центре кли­нической таблицы стоит транесексуальное желание: пол Шребера-претерпева­ет изменения. Он постепенно начал это чувствовать. Сначала его охватил параноидальный страх, а затем сладострастное мегаломаниакальное наслажде­ние, которое он испытывал от сверхъестественного воздействия, от того, что его тело трансформируется в тело женщины и он сможет стать основателем новой расы. Эти фантазмы являются ничем иным, как вопросом выбора объек­та, чувственной зоны или эдипова конфликта.
У последующих комментаторов сложилось чувство, что объяснение го­мосексуальности Фрейдом неполное. Мы уже цитировали Найта (Knight). М. Кляйн (Klein) и Розенфельд (Rosenfeld) рассматривают выбор объекта того же самого пола как защиту фундаментального патогенного источника. Очень часто, констатируя наличие опасной и всемогущественной матери у женоподобных гомосексуалов, мы отнюдь не удивлены, что женское тело внушает этим мужчинам ужас, что они обращаются для собственной защиты к гомосексуальности и опираются на то, что у них осталось от мужского начала, чтобы посмеяться над женским началом.
Настал момент, когда предмет психоза Шребера переместился от отца к матери, скрывающейся за ним. Фаирбаирн (Fairbairn) утверждает, что Шребер испытывал ужас от первичной сцены, которая провоцировала его ярость от материнской неверности. МакАльпин (MacAlpin) и Хантер (Hunter) пошли еще дальше по пути отношений с матерью, полагая; что Шребер желал бы быть женщиной, поскольку, как и его мать, он хотел давать потомство.
Сирлиз (Searies) выделял угрозу, создаваемую каннибалистическими тенденциями матери Шребера, которые сын перенес на жестокого отца.
Уайт (White), по моему мнению, сформулировал самый корректный тезис:
«Примитивные стремления - оральные, деструктивные, зависимые - к матери имели решающее значение в случае Шребера». Несмотря на желание не обсу­ждать бессознательные деструктивные стремления в гомосексуальности и, в частности, самые жестокие стремления, свойственные паранойе, я всё-таки процитирую Уайта, чтобы показать, с какой настойчивостью он подчеркивает борьбу Шребера с глубинной идентификацией со своей матерью: «Вынужден­ный бросить мать - в определенном смысле он был оставлен и отстранён ею -, Шребер защищался от этой потери и от инфантильного орального нерешитель­ного напряжения, которое возникало в нём от примитивной и ранней идентифи­кации с матерью, против которой он впоследствии защищался с помощью стой­кой идентификаций с отцом. [...] За спиной этой мужской компульсивной иден­тификации Шребер тайно оставался маленьким ребенком, который мечтал быть единственным обладателем матери - обладание, ставшее возможным ис­ключительно через идентификацию с ней, примитивную и магическую иденти­фикацию: символическое и магическое слияние».
Ранняя идентификация с матерью

Для Фрейда и большинства авторов убежденность в принадлежности к противоположному полу равнозначна психической угрозе, заключающейся в по­тере пениса и тёстикул: «[...] идея быть трансформированным в женщину, то есть быть кастрированным....» Слово «кастрированный», разъясненное раз­личными данными, может оказать нам помощь. Тем не менее, кастрированный мужчина — это не женщина, а отчаявшийся мужчина.
Я готов подписаться под подобным утверждением, не дополняя его прак­тически никакими исключениями. Все мужчины, с которыми мы встречаемся в нашей практике или вне её, боятся кастрации. Этот страх, усугубленный заклю­чающейся в нём глубинной тревогой об идентичности, свойственной нам как существам мужского пола, этот страх вызывает большую часть того, что мы считаем маскулинностью у мужчин. А когда страх становится очень сильным, он начинает благоприятно воздействовать на изменения, которые мы называем извращениями, толкая на путь, ведущий к маскулинности. Однако множество аналитиков встречались со следующим исключением: с мужчиной, который ни­когда не знал периода маскулинности, начиная с детства и на протяжении всей своей жизни, и который, с самого начала, никогда не ценил ни принадлежность к мужскому полу, ни маскулинность. Тем не менее, именно в этом и состоит ис­тория настоящего транссексуала, которого не следует путать с гомосексуалом, трансвеститом, психотиком-параноиком и другими, которые также говорят о «трансформации пола» и с которыми аналитики привыкли иметь дело.
Нам могли бы возразить, что транссексуал ценит маскулинность, хотя и скрывает ее. Как же мы сумеем доказать противоположное? Я могу дать только лишь такой ответ: хотя всё и обстоит именно так, мы не знаем других ситуаций, когда в тот или иной момент жизни, причем с самого раннего детства, очевид­ная маскулинность оставалась совсем незамеченной.
Я попытался тщательно проанализировать клиническую картину транссексуала и дать о ней четкое представление, исходя из самых сложных состоя­ний —нормального и извращенного, - в которых идея перемены пола предстает как регрессивный, феномен. Если мы не станем изолировать самую чистую форму фемининности, которая видна у транссексуала, мы не сумеем постичь -  как и Фрейд - у всех мужчин полное значение симбиоза с матерью, его ритма
подъемов и спадов, которые не представляют собой простое возвращение к «здравому смыслу», а заключаются в том, чтобы быть таким же, как мать, что оборачивается разрушением маскулинности.
Я согласен с Фаирбаирном, МакАльпином, Хантером, но главным обра­зом с Сирлизом и Уайтом, которым удалось приблизиться к тому, что, как я по­лагаю, сущность этой регрессии, приводящей к слиянию с примитивной мате­рью. Однако я собираюсь рассматривать процесс идентификации с матерью на еще более примитивном уровне. Для всех перечисленных авторов идентифи­кация с матерью представляла собой механизм, выдуманный для оборони­тельных целей1.
Сноска.
Уайт, например, пишет: «Бредовые идеи Шребера о воздействии женских нервных импульсов на его тело спровоцировали развитие его грудей. Таким образом, он стал их единственным обладателем, обладателем того, от чего он с таким трудом отказался очень давно. Можно –было бы также рассматривать эту феминизацию как повторное возникновение очень ранней идентификации с матерью в момент, когда она обделяла вниманием маленького Даниеля и отстранялась он него, словно обучала его «искусству отрицания».
Я придерживаюсь такого же мнения, однако добавлю, что состояние союза с ней (oneness), которое присуще всём человеческим сущест­вам, как психотикам, так и не психотикам, еще более примитивно и устанавли­вается прежде, чем структура Я станет достаточной для проделывания этой сложной работы, которую мы называем идентификацией. По моему убеждению, это состояние союза представляет собой не только исключительный факт вос­поминаний, которые хранит маленький ребенок об интенсивном оральном удовольствий, но также и не психические первичные процессы (вызванные внёшней средой или внутренней физиологической деятельностью) такими, как классические и висцеральные отпечаток и воздействие, непосредственно оказы­вающие влияние на мозг прежде, чём сформируется ментальный психический аппарат или же к концу периода младенчества, когда становится заметно заро­ждающееся Я.

Мощный отпечаток
Теперь я оказываюсь в состоянии борьбы с умозрительными построе­ниями, то есть с утверждениями, что во время возвращения в состояние союза с матерью, мы движемся в сторону двух различных сил, где этот союз имеет примитивное изображение. Первая форма состоит в смутном воспоминаний о состоянии блаженства (которое весьма неполно передаётся выражением «хорошая грудь») и становится частью того, что мы называем разумом, (mind). Вто­рая форма (для которой мы в настоящее время не имеем названия, если не сказать теорий или терминологий), какой бы она ни была - речь идёт не об идентификации, - охваченная влиянием отпечатка или воздействия, хранит молчание. Она не входит в разум, однако влияет на него, если можно так выра­зиться, так же, как адреналиновая или тиреоидальная деятельность. Слова «инкорпорация», «интроекция», «идентификация» соотносятся с мотивирован­ной деятельностью, направленной на объект, ощущаемый как посторонний. Это означает, что должна существовать достаточно развитая психика (разум), что­бы оценить объект (частичный объект) и для того, чтобы возникло желание взять его внутрь себя. Неизбежное следствие состоит в том, что изображение объекта может быть вытеснено (проекция). Однако наша теория должна предусмотреть место для других, не ментальных механизмов (то есть не мотивиро­ванных индивидуумом), благодаря которым внешняя действительность также находит место во внутреннем мире.
Фрейд учил нас тому, что сейчас мы открываем в клинике, а именно что траснссексуальные фантазмы (одно из значений явления, которое он называл гомосексуальностью) встречаются повсеместно, в минимальном количестве у нормальных людей, в более значительной степени у женоподобных мужчин или мужеподобных женщин (в этом случае они отмечены извращением рода) и в ярко выраженной форме у транссексуалов. Откуда они берутся? Почему для большинства людей очень опасно противостоять им? И, наконец, почему транссексуалы не испытывают ни малейшего страха перед переменой пола? Позвольте мне на мгновение вернуться к сформулированному мной тезису о первой стадии развития маскулинности м фемининности, о ядре идентичности рода: чувству принадлежности к мужскому или женскому полу. Подобное воз­вращение позволит нам констатировать, что перемена пола представляет собой угрозу для любого мужчины со сформировавшейся мзскулинностью, одна­ко не для транссексуала. Я делаю особый акцент на мужчинах, поскольку, как мы в дальнейшем увидим, эти факторы причиняют меньше беспокойств боль­шинству женщин.

Родители: преобладающая роль

Каковы бы ни были биологические атрибуты, которые могут способство­вать маскулинности или фемининности и которые ребенок приносит с собой при рождении, они не играют главенствующей роли, даже на самых первых стадиях формирования идентичности рода1. И напротив, эту главенствующую роль играет родительское влияние. Когда влияние родителей (влияние матери, вне всякого сомнения, наиболее важно в первые месяцы жизни) поощряет муж­ское поведение, которое мать считает присущим мужчинам, биологические ат­рибуты тогда усиливают последствия этого типа воспитания. Однако мать, ко­торая сформирует женоподобного мальчика, сможет действовать подобным образом вопреки биологически нормальной маскулинности. Учитывая биологические факторы, такие, как проникновение в мужской мозг андрогенов или раз­личные уровни физиологической агрессивности, что может влиять на первую стадию развития идентичности рода?
Состояние половых органов маленького ребенка при рождении означает/ начало процесса; причисление к определенному полу открывает процесс соз­дания идентичности рода. Если маленький ребенок представляет собой анато­мически нормальную особь мужского пола, то мать, которая знает об этом с ^момента его рождения, начинает вырабатывать у себя и у отца ребенка слож­ный идеосинкразический процесс, обладающий общими чертами и свойствен­ный конкретному обществу. Ребенку дали имя, его одели, носят на руках. Им занимаются во время бесчисленных передаваний с рук на руки, одновременно* нежных и очевидных, которые выражают, все без исключения, посредством воздействия тела матери на ощущения своего младенца ее отношение и жела­ния, касательно этой конкретной особи мужского пола или этой конкретной особи женского пола. Итак, бесконечное неконфликтное повторение, которым отмечено определение пола сначала родителями, а затем всеми окружающи­ми, укрепляет у ребенка растущее чувство принадлежности к определенному полу. Это чувство, выраженное в простых словах «Я - мальчик» или «Я - де­вочка», находит основательное подтверждение состоянием половых органов и ощущениями, первыми признаками принадлежности к определенному полу. По­степенно, как и учит нас теория Фрейда об эдиповом развитии, уверенность в принадлежности к определенному полу усложняется, поскольку эта принадлеж­ность включает в себя привилегии, ответственность, идентификацию и опас­ность, а также механизмы защиты ощущения, сложившегося у индивидуума о собственном поле. Поведенческие формы и фантазмы показывают, насколько сложен и двусмыслен процесс развития маскулинности и фемининности. Эти структуры и новые психические процессы захватывают ядро идентичности рода и еще больше усложняют маскулинность и фемининность.

Чувство, прочно укоренившееся в человеческом мозге

Этот последний процесс развития происходит тогда, когда возникающее в первые годы жизни первое чувство становится фиксированным, неизменным. Однако это в меньшей степени непосредственно зависит от пола, чем от внеш­ней видимости (аррегеапсе) или, точнее, от способа, каким родители реагиру­ют на принадлежность к определенному полу (иными "словами, решающий фак­тор носит психологический, а не биологический характер). Убедительным дока­зательством служат гермафродиты. Для этих индивидуумов общее правило со­стоит в том, что родительское отношение и поведение определяет убежден­ность ребенка, как нам становится ясно из примеров, приведенных выше.
Подводя итог, скажем, что ядро идентичности рода представляет собой, у нормального существа продукт, комбинацию скрытых биологических факто­ров (до сих пор не измеренных), которые оказывают умеренное и легко обрати­мое воздействие, и более мощных родительского отношения и влияния на ре­бенка, которые могут быть оценены. В то время, как прочность маскулинности и фемининности может подвергнуться испытаниям в связи со сложившимися обстоятельствами, чувство принадлежности к мужскому или женскому полу, уста­новившееся раз и навсегда, не будет подвержено изменениям на протяжении всей жизни. Оно оказывает сопротивление воздействию, которое может дать<о себе знать впоследствии из-за мозговых нарушений, из-за психоза, из-за нару­шений характера и из-за любого внешнего или внутреннего влияния, в том слу­чае, если оно прочно укоренилось в самом начале.
Наша психоаналитическая теория пока еще не принимает во внимание эти открытия, сделанные сравнительно недавно. Изучение расстройств, проис­ходящих в ходе развития и сохранения маскулинности и фемининности, по мо­ему мнению, должно быть теснее связано с изучением последствий фрустрации, травматизма, конфликта и попыток разрешения конфликта на различных стадиях эдиповой ситуации. Психоаналитическая практика видит в тревоге пер­вичную силу, которая создает и модифицирует нормальную маскулинность и нормальную фемининность или извращения. Однако она не представляет со­бой технику, которая позволяет взрослому пациенту обнаружить многое в пер­вичных автономных секторах Я, то есть в секторах раннего детства. В силу сложившихся обстоятельств психоаналитик потратил больше времени на изу­чение теории, стараясь обнаружить в ней «судьбу, складывающуюся под влия­нием побуждения», чем на наблюдение за неконфликтными силами в раннем детстве и создание их теории1.

Сноска.
В своих теоретических разработках Хартман и Винникотт который сумел соединить теорию с наблюдениями, указали нам путь к пониманию неконфликтного развития ребёнка. Никто, кроме Винникота, не смог сориентировать нас своими исследованиями динамики отношений мать-ребёнок на изучение способности младенца любить. Тем не менее, эти работы не сосредоточены на маскулинности и феминности.

Силы, которые можно изучать, наблюдая взаимозависимость мать—ре­бенок - а не анализируя перенос взрослых, - представляют собой такие про­цессы, как отпечаток, глубинное, классическое и действующее поведение, а также другие формы модификации поведения.

Усилия, затрачиваемые маленьким мальчиком, чтобы стать мужчиной

Для чего нам следует вернуться к вопросу о развитии ядра идентичности рода? Для того, чтобы установить, что чувство принадлежности к определен­ному полу стойко укореняется с помощью могущественных, молчаливых и не­конфликтных сил, которые принимаются за дело с самого рождения. Эти идеи лежат в основе теории развития маскулинности и фемининности и в опреде­ленной степени вступают в противоречие с идеями Фрейда. Действительно, Фрейд принимал во внимание историю развития рода не с самого начала жизни, а лишь после того, как образовывалось и закреплялось ядро идентичности рода, а также после того, как отношения матери и ребенка выходили из аморф­ного состояния первых месяцев, которое в значительной мере было состояни­ем частичного объекта. Хотя Фрейд в конце концов и стал придавать значение преэдипову периоду и преобладающей роли матери в развитии индивидуаль­ности, он никогда не подвергал сомнению тот факт, что отношения мальчика с матерью носят глубоко гетеросексуальный характер. Отсюда я делаю вывод о двух ошибках Фрейда. Сначала он расценил как биологическую характеристику, что мужское состояние (maleness) есть самое прочное, самое естественное состояние (что, как мы уже говорили, опровергнуто результатами новейших ис­следований). Его вторая ошибка заключается в том, что он придерживался мнения, будто бы для мужчины предопределено более счастливое начало жизни, поскольку его отношения с матерью по определению носят гетеросексуальный характер. Более того, он утверждал, что над маленькой девочкой довлеет двойное бремя несовершенной биологии и гомосексуальности в отношении мать-ребенок.
Однако во фрейдовской теории кое-что не стыкуется. Действительно, мы должны определять гетеросексуальность не с анатомической точки зрения, а скорее исходя из идентичности. Анатомия не представляет собой судьбу. Судьба проистекает из того, что люди делают с анатомией. Маленький мальчик гетеросексуален лишь анатомически, а не психологически в первый период своей жизни, а гетеросексуальность возникает только после интенсивной рабо­ты, выполняемой не без мучений и труда. Благодаря, в частности, работам Ма­лера (Malher) мы знаем, что вследствие этой борьбы возникают разделение и индивидуализация. Для того, чтобы достичь гетеросексуального состояния, которое лежит в основе эдипова конфликта, маленькому мальчику приходит­ся избавляться от первоначального врожденного симбиоза, в котором были сначала слиты он и его мать. Он должен, по выражению Гринсона, «деидентифицироваться» от своей матери. Если ему и его матери не удастся привести в действие реакцию, которая заставит их (даже если порой они испытывают к этому отвращение) освободить тела и психику от состояния союза (oneness), возникшего в матке и в первые месяцы жизни, тогда мальчик остается как бы в оболочке матери. В подобных случаях ущемленным оказывается не только развитие функций Я. Также появляется связь, затрагивающая идентичность рода: мальчик сам ощущает себя как часть женского начала и фемининности своей матери.
Необходимое отделение от матери

Принадлежит ли это к области чистой фантазии? И вновь изучение транссексуалов, как ничто иное, позволяет понять основу развития личности. В экстремальной ситуации, возникающей в результате тракссексуального «опро­бования», мы видим, что происходит, когда материнская забота, полная любви - симбиоз  - становится слишком насыщенной, слишком удовлетворяющей, слишком долгой днем и ночью и продолжается на протяжении месяцев и лет. Нам известно, что этот симбиоз отличается от симбиоза, который мы наблюда­ем у других маленьких мальчиков. Я убежден, что подобный чрезмерный сим­биоз ведет к чрезмерной фемининностй1.
Транссексуальное «опробование» доказывает, что когда симбиоз мать-ребенок становится слишком удовлетворяющим ни мать, ни маленький ребе­нок не хотят отделяться друг от друга: главным  последствием этого положе­ния становится развитие чрезмерной фемининности у маленького мальчика. Чем дольше мать придерживается этого симбиоза, относительно нормального в первые недели или первые месяцы, чем больше она считает необходимым баловать маленького ребенка, тем больше шансов у фемининности проникнуть в ядро идентичности рода: чрезвычайным воплощением подобного континуума становится транссексуализм. Однако в незначительной степени этот процесс можно встретить в большинстве обращений матерей с ребенком. Я полагаю, что именно здесь находятся основы транссексуальных фантазмов Шребера, тревоги «гомосексуальности», гораздо более ярко выраженной у мужчин, чем у женщин, а также большинство корней того, что мы называем маскулинностью - а именно, озабоченность быть сильным, независимым, твердым, жестоким, многоженцем, женоненавистником и порочным. Только в том случае, если мальчик с помощью матери и, возможно, на протяжении первых месяцев с помощью отца, но в менее значительной степени, сумеет без проблем отделиться от женского начала и феминности родной матери, он станет в состоянии развить более позднюю идентичность рода – которая не представляет ядро – называемую нами маскулинностью. Только тогда он будет рассматривать свою мать как отдельный гетеросексуальный объект, которого он мог бы возжелать. Он вступит тогда в эдипов конфликт, подвергнет опастности свою маскулинность, находящуюся в процессе развития, станет бороться за сохранение маскулинности и желаемой гетеросексуальности. Наконец, он сможет в нужный для него момент найти выход из этого конфликта с помощью образа действий, известного психоаналитикам.
Конфликт, от которого избавлены женщины
Вне всякого сомнения, первый объект любви мальчика гетеросексуален, однако ему необходимо предпринять предварительные шаги: отделить свою идентичность от идентичности матери. С момента рождения весь процесс становления мужчиной стоит под вопросом: маскулинность, которую предстоит создать подвергается опасности из-за первоначального и тесного союза с матерью, опыта, отмеченного печатью высшего блаженства, который, будучи скрытым, но активнодействующим в центре идентичности, станет не протяжении всей жизни своего рода магнитом, побуждающим индивидуума вернуться к этому первоначальному союзу. Такова латентная угроза, которая содержится в маскулинности. Мне представляется, что именно потребность победить эту угрозу и наделяет своей энергией то, что мы привыкли называть «мужским поведением». Таким образом, (я до сих пор ещё никогда не формулировал это в подобных терминах) в определённом смысле процесс развития ядра идентичности рода происходит по-разному у представителей мужского и женского пола. У особей мужского пола разгорается конфликт, неведомый особям женского пола. Ядро идентичности рода у представителей мужского пола не представляет собой, как я ошибочно утверждал, что-то совсем уж незыблемое. Оно всегда несёт с собой настойчивую потребность вернуться к врождённому состоянию союза с матерью.
Возможно, теперь мы лучше понимаем, почему перемена пола не внушает тревоги транссексуалу. Вместо того, чтобы приводить надуманное объяснение, цель которого заключается в сохранение теории (объяснения типа: транссексуал неуклонно стремится к кастрации, чтобы избежать тревоги кастрации), мы скажем, что транссексуал мужского пола, но женского рода действует, как неважно кто: поведение индивидуума определяет не анатомическая принад­лежность, а сохранение чувства, которое индивидуум имеет о собственном Я. Транссексуал-мужчина старается изменить не род, а только пол; таким обра­зом, его тело будет соответствовать его психике.

«Сильный пол»—женский пол

Второй пункт разногласий: сравнение влияния, оказываемого гомосек­суальными побуждениями, на мужчин и женщин.
А как обстоит дело у женщин? Вне всякого сомнения, они представляют собой сильнейший, если не сказать первый; пол. Более того, не исключено, что их «гомосексуальность» может предоставить им преимущества. И вновь мы на­поминаем, что анатомическая «гомосексуальность», рассматриваемая под уг­лом зрения отношений мать - ребёнок в первые месяцы не представляет само собой разумеющуюся угрозу для девочки. Развитие необходимых связей с жен­ским началом и фемининностью матери может лишь, при нормальном симбио­зе мать - младенец, укрепить у девочки чувство идентичности. Если мать сумеет заложить подобный фундамент у своей дочери, тогда сила - постоянство, часть идентичности - займет прочные позиции и окажет ребенку помощь в противостоянии дальнейшим превратностям рода, например, при возникнове­нии эдиповой ситуации.
Естественно, когда мать превращается во всесторонний, отличный и от­дельный объект в глазах взрослеющей дочери, то у дочери, как это утверждает Фрейд, возникает гомосексуальное отношение к объекту своей первичной любви. В какой степени это отношение может в дальнейшем способствовать разви­тию патологии, если оно неправильно воспринималось родителями ребенка - эта проблема стояла в центре многочисленных исследований и сейчас мы не будем к ней возвращаться. Вне всякого сомнения, когда ощущается острый не­достаток первичного симбиоза (в случае, если мать холодная и равнодушная), девочка специально устремляется на бесконечные поиски доброй матери и пускается в откровенно гомосексуальные авантюры.
Наш опыт позволяет нам констатировать тот факт, что фемининность на­ходит более прочную основу, чем маскулинность, в «первоначальной иденти­фикации» с матерью, несмотря на зависть к пенису: обвинения в «гомосексу­альности» гораздо реже выдвигаются в адрес женщин, чем в адрес мужчин, психотики они или не, и ничто не вступает в противоречие с этим утверждени­ем; женщины-психотики обычно страдают от галлюцинационных опытов и от гетеросексуальных обвинений. Более того, анализируя женщин, которые при­ходили не из-за первичных нарушений рода, я на собственном опыте убедился, что они воспринимали гомосексуальный опыт гораздо менее серьезно, чем мои пациенты-мужчины, а также что эти гетеросексуальные женщины, которые поч­ти не высказывали чувство вины, впоследствии занимали оборонительные по­зиции и эмоционально раскрепощались при проведении психоаналитического сеанса, не испытывая никакого стеснения по поводу гомосексуальных аван­тюр. Хан констатировал то же самое явление, доказав, что у его пациентки го­мосексуальная связь была фрагментом acting our на пути к зрелости.
Короче говоря, гомосексуальность - бисексуальность - о которой Фрейд думал, что она угрожает каждому и которой приписывал настолько фун­даментальный характер, что пытался поместить ее истоки в биологию, может быть более четко определена, как небиологическая угроза, направленная про­тив личного чувства ядра идентичности рода, существования, бытия. Я бы ско­рее сказал, что ощущение, которое складывается у индивидуума о его принад­лежности к мужскому полу и о дальнейшем развитии, и маскулинность гораздо менее прочно укореняются у мужчин, чем чувство принадлежности к женскому полу и фемининность у женщин. Если дело обстоит подобным образом, то вы­ходит, что мужчины с самого начала своей жизни имеют весьма интимную связь — в то время, как структура Я еще очень хрупкая, а они сами весьма по­датливы влиянию — с представителем противоположного пола и им приходит­ся преодолевать то, что действительно существует у транссексуала: слишком тесное слияние с матерью. Даже у маленького мальчика, которому очень по­везло. чувство принадлежности к мужскому полу находится под давлением бо­лее раннего союза с идентичностью матери. А у маленькой девочки тот же са­мый союз. наоборот, лишь укрепляет ее ощущение, которое у нее складывает­ся о своем чувстве женского начала- Эта первичная бисексуальность1 может сделать маленького мальчика немного более уязвимым в начале, оставить его с менее фиксированной и .менее уверенной идентичностью, заставить его подвергаться огромнейшей опасности во время здипова развития и, в конце кон­цов, сделать его более предрасположенным к извращенному развитию2.
Теперь мы гораздо более отчетливо понимаем, почему «гомосексуаль­ность» представляет собой значительную угрозу для мужчин. По сути (при ус­ловии, конечно, нахождения под защитой родительской опеки) привлекатель­ность нового союза с материнским женским началом ужасает и притягивает мужчин; это настоящая песня сирены. Случай Шребера убедительно свиде­тельствует об этом. Мы уже здесь говорили, что Фрейд настаивал на фундаментальном могуществе «бисексуальности», чтобы предоставить доказатель­ства внесенным изменениям в его теорию сексуальности.
Вот почему я согласен с Фрейдом относительно важности бисексуальности.  Вот почему также я изучаю транссексуализм; вместо того, чтобы рассмат­ривать его как странную особенность, следует видеть в нем ключевой тест, са­мую настоящую парадигму фрейдовских теорий о сексуальном развитии как мужчин, так и женщин.
Роберт Дж, Столлер,

Комментариев нет:

Отправить комментарий